• Ирина Горбачёва
    Ирина Горбачёва

    Российская актриса театра и кино.

  • 00:33 Ира и Дудь едут в Вологду. Зачем?
    1:32 Горбачеву любят все. Почему?
    3:47 Откуда такой необычный юмор?
    5:18 В какое амплуа не хочется впадать?
    7:38 Дудь на домашнем диване
    10:48 Важное про работников Скорой помощи
    12:38 В «Аритмии» Ира настолько хороша, потому что в тот момент разводилась?
    14:24 Развод. Как понять, что пора?
    17:14 Сколько. Ты. Зарабатываешь?
    18:27 Неизвестный инстаграм, за которым стоит следить
    19:39 Самое дикое предложение по рекламе, которое прилетало Ире
    24:04 Девушки всегда читают переписки парней?
    27:43 Простить измену — реально?
    30:37 Артистам ооочень важны награды. По-че-му?
    35:02 Лучшие актрисы планеты Земли
    36:57 Лучшие актрисы России
    37:53 Почему актерское образование может помешать людям?
    41:33 Как Ира восстановила отношения с семьей?
    49:07 Часть для родителей. В том числе будущих
    52:40 Два места в мире, от которых кайфует Ира
    55:45 Учитель Иры — это кто?
    1:02:42 Учитель — точно не шарлатан?
    1:06:35 Подруга Иры
    1:08:07 Важное про артистов и политику
    1:11:12 Почему Ира поддержала Зеленского?
    1:12:52 Лучшие актеры России
    1:13:25 Паль — сексуальный.
    1:15:44 Рост Иры — 184 см. Как она победила комплексы?
    1:17:51 «Многие думают, что я лесбиянка»
    1:20:52 Как пережить насилие
    1:27:47 Почему в России терпят насилие?
    1:30:43 Мы — в Вологде! (там — классно)
    1:37:43 Бондарчук или Серебренников
    1:38:22 Люди с лучшим чувством юмора из тех, что живут в России
    1:39:48 КОНКУРС!

    Текст интервью

    Ты, возможно, одна из самых
    необычных русских актрис,

    и мы очень хотим понять,
    как ты устроена,

    как устроена твоя, извини, голова.

    Поэтому мы рядышком с тобой
    проведём несколько дней

    и попробуем это понять.

    — Ты не против?
    — Не против.

    — Смотри, мы выехали из Москвы
    и едем в Вологду.
    — Йес!

    — Зачем мы это делаем?
    — Ха-ха! Хороший вопрос.

    Слушай, у меня давно была мысль
    о том, чтобы вернуться в Вологду.

    Я, во-первых, была в Вологде
    однажды на фестивале Voices.

    Там я познакомилась с одним
    местным невероятным художником,

    который делает предметы
    из керамики,

    его зовут Ваня,

    и он просто…
    Вот реально у меня ощущение,

    что он какой-то такой
    подпольный гений.

    Он много где выставляется,
    в том числе и в Японии.

    У него немножко японский стиль.

    Я обалдела от того, что он делает,
    вообще какая-то его философия,

    потому что когда ты его увидишь
    и познакомишься с ним,

    мне кажется, ты поймёшь,
    о чём я говорю,

    потому что он невероятно, знаешь…

    из тех людей, которые, ты понимаешь, что они
    говорят ровно столько, сколько нужно говорить.

    О-о!

    — То есть поскольку человек…
    — Я так не умею, да.
    (Ира смеётся)

    У вас есть объяснение, почему
    Ирину Горбачёву любят все?

    Потому что, во-первых, она невероятно
    добрый и очень искренний человек.

    — Вот я сейчас говорю какие-то очень
    глупые, банальные слова…
    — Да, очень.

    Но такого просто…

    — Тренер футбольной команды. Они тоже всегда…
    — Да, да, да, но такое очень редко бывает.

    Про неё по-другому невозможно сказать.

    А в-третьих, она невероятно
    ироничная.

    У неё абсолютно потрясающее и очень
    парадоксальное чувство юмора.

    Мне кажется, что когда люди
    начинают друг с другом дружить…

    Ну вот мне лично даже
    неважно, скажем,

    какой этот человек, с какими он
    недостатками, ещё что-нибудь, —

    если у него есть чувство юмора,
    то я готов с ним общаться и дружить.

    Для меня это самое
    важное на свете,

    а у Иры чувство юмор ещё и
    потрясающе наблюдательное.

    Это вообще редкий дар.
    Она не шутит — просто шутит,

    она это делает очень…

    Люди улыбаются, потому что
    сами себя узнают в этом,

    когда её смотрят.

    У меня подписана на тебя
    вторая половина,

    и она приходит и говорит: «Блин!
    Смотри, чё Горбачёва сделала!

    «Ну какая же она умница!»

    Последнее, что она принесла, —
    это где ты в образе ананаса

    протестуешь из-за того, что почему
    ананасы не покупают, а только гречку.

    Без обид, без всяких
    вот этих штук.

    Я вас очень прошу сейчас
    услышать информацию

    и, э-э, воспринять её как можно
    более, э-э, принять к сведению.

    В конце концов, знаете, это,
    ЭТО НЕВЫНОСИМО, ребят!

    Потому что…

    КАКОГО РОЖНА ВЫ
    НЕ ПОКУПАЕТЕ АНАНАСЫ-Ы?!

    Слушай, это вот реально
    я подъехала к магазину…

    И вот тоже, знаешь, иногда
    бывает просто настроение —

    то есть, типа, в сторис смотришь
    просто на маски (смеётся),

    типа:
    «Какую маску сейчас примерить?»

    Примерив ананас…

    Ну это вот… Я не знаю! Оно само
    по себе начинает вдруг идти,

    ты придумываешь с ходу
    какой-то образ,

    начинаешь из этого образа
    импровизировать,

    и оно интересно, кстати,
    что получается иногда,

    знаешь, записываешь видео
    и потом понимаешь так:

    «Не, ну для сторис это как бы…
    Не, это видео».

    (Ира смеётся)
    А-а, масштабно, да?

    Это чуть больше, чтобы просто
    один денёк повисело в сторис.

    Ты теперь крёстная мама
    Антона Лапенко.

    (Ира смеётся)

    Мафия, да, типа?

    Нет, нет. Я не думаю.

    Это было седьмое марта.

    В том году это репостнула
    Ирка Горбачёва.

    — О-о!
    — Да.

    И ей за это вообще нереальный
    респект и вообще всяческие блага.

    Почему она это сделала?

    Просто потому что ей понравилось.

    Я ей конечно написал, сказал:
    «Спасибо большое, мне очень приятно».

    Она сказала: «Странно,
    что я не сделала это раньше».

    В общем, мы обменялись
    комплиментами.

    Фанат Лапенко. Просто…

    Я, вот знаешь, из разряда…

    Для меня его юмор — это, ну,
    прям абсолютно мой юмор.

    И его фантазия… Я просто понимаю,
    откуда он черпает это вдохновение,

    потому что его спонтанность и
    импровизация — это то, что как бы…

    Ну, я это понимаю.
    То есть я…

    — Ну у вас один стиль? Это такой
    «Монти Пайтон» по-русски.
    — Да.

    Абсурдизм на наш лад.

    (шум проезжающей машины)

    Ты любишь «Монти Пайтон»?

    Да. И знаешь, я какое-то время
    смотрела и фанатела,

    и думала, что когда-нибудь я вырасту
    и буду делать что-то подобное.

    В какой-то момент, я помню,
    что некоторые люди определялись так:

    «Тебе нравятся “Гриффины”?» — или:
    «Смотришь ты…

    «“Южный Парк” или нет?»

    И всё. И в этом плане, в плане юмора,
    ты понимаешь, что да, это…

    Те, кто смотрит «Южный Парк», —
    они в порядке, да?

    Да. Да, да, да.

    Серёга в порядке.

    Ты похожа на актрису

    — сразу же опровергай, если вдруг
    я чего-то не понимаю, —

    которая далеко
    не на всё соглашается.

    — Мгм.
    — Это так?

    Ну, да, только интересно,
    как ты это определяешь.

    Очевидно, что предложений
    у тебя полно.

    — Ну, нет, нет, нет. Не полно.
    — Расскажи.

    В последнее время было
    предложений где-то…

    три.

    И в одном пилоте я снялась,

    а в двух пока не снялась
    и, по-моему, и не буду сниматься.

    Просто я про тебя слышал,
    что «Ира Горбачёва,

    «она очень избирательно
    относится к ролям!»

    И когда я посмотрел выкладку последних фильмов
    на «Кинопоиске», это подтверждалось.

    Избирательно или нет?

    Юр, иногда выбирать не из чего
    просто — вот и всё.

    То есть это не то, что, типа,

    я такая разборчивая
    и так далее.

    Просто не хочется иногда впадать
    в амплуа определённое,

    в котором тебя начинают видеть
    и пытаются тебя туда засунуть,

    а это именно либо

    инфантильная девушка и комедия
    про кризис среднего возраста,

    типа 30 лет,

    где инфантильное создание
    встречается с реальным миром

    и не может никак
    с ним совладать,

    либо жена.

    Жена, причём брак чаще всего
    не очень удачный.

    То есть я сейчас поняла,

    что я сыграла уже четырёх жён

    с какими-то сложными
    взаимоотношениями с мужем.

    И в принципе, у меня
    и продолжение сейчас идёт

    в следующей картине,
    «Обратная связь».

    Там всё то же самое.

    Как ты думаешь,
    почему так получилось?

    Да потому, что «Аритмия»
    сделала своё дело.

    Бывают истории,
    когда фильм складывается:

    о нём говорят, он получается,
    он классный и интересный.

    И чаще всего те люди,
    которые там находятся,

    и их открывает это кино,

    этот типаж очень сильно
    приедается и запоминается,

    и его хотят повторить,
    бессознательно.

    То есть из разряда:
    «О, у нас есть жена,

    «у которой сложные
    взаимоотношения с мужем,

    «или они разводятся,
    или после развода».

    То есть после «Аритмии» у меня
    уже несколько таких сценариев

    приходило со сложными
    взаимоотношениями.

    (музыкальная заставка)

    (звонок в дверь)
    О! Доставка!

    Если думаете, что сейчас будет
    реклама доставки, нет!

    Это просто доставка
    из районного ресторана.

    Поддерживайте маленькие бизнесочки!

    Сидеть дома очень тяжело.

    Спасают настолки,
    конструкторы-динозавры,

    ну и шахматы.

    Тут по вечерам заседания
    семейного клуба,

    и я всем желаю испытать то же,
    что я испытал пару дней назад,

    когда шестилетний ребёнок поставил
    свой первый мат в жизни. Мне.

    Главная штука, которой не хватает, —
    это воздух.

    Я выхожу на балкон и стою.

    Занимаюсь я при этом
    несколькими вещами:

    стоянием, перепиской,
    прослушиванием аудиокниг.

    Ещё никогда у меня не было столько
    времени на моих корешей из Storytel.

    Книгу написал Пол Фишер. Называется она
    «Кинокомпания Ким Чен Ир представляет».

    Сейчас Северной Кореей
    управляет Ким Чен Ын.

    Это такой круглолицый
    молодой чувак,

    который известен по мемам
    про бинокль и ракету, которая летит.

    Он — внук Ким Ир Сена.

    Ким Ир Сен — это основатель
    Северной Кореи.

    И вот между ними был
    Ким Чен Ир.

    Он батя нынешнего правителя

    и сын основателя.

    Он в 2011 году умер.

    Очень любил кино.

    Но очень переживал,
    что в Северной Корее кино паршивое,

    а очень хотелось, чтобы оно было
    классным и замечательным.

    Как вы думаете, что он придумал,
    чтобы решить эту проблему?

    Он выкрал из Южной Кореи главного
    южнокорейского режиссёра

    и главную южнокорейскую
    женщину-звезду,

    по совместительству
    были бывшими супругами,

    перевёз в Северную Корею,

    заключил, по сути, в плен

    и заставил делать кино
    для Северной Кореи.

    Это просто жесть!

    (аудиокнига)
    «У корейцев есть старая пословица:

    «когда дерутся киты,
    спина ломается у креветки».

    Карантин — лучшее время для того,
    чтобы наконец-то попробовать Storytel,

    особенно если вы никогда раньше
    не слушали аудиокниги.

    Там часы, дни, месяцы
    увлекательного контента:

    классическая литература,
    литература на иностранном языке,

    современный нон-фикшн и даже книги
    по организации работы на удалёнке.

    Стендапы, аудиосериалы,
    документалистика —

    всё, всё, всё, всё, всё, всё, всё
    это есть на Storytel.

    Только начал —
    а ещё 12,5 часов слушать.

    Ускоряем.

    А 1,25× — это идеальная скорость.

    12,5 часов превращаются
    в меньше чем 10.

    И уже гораздо легче.

    Датчик сна, закладочки и возможность скачать книгу,
    если вдруг у вас будут перебои с интернетом.

    Вообще вся эта красота стоит
    549 рублей в месяц,

    но все новые пользователи могут
    воспользоваться всей малиной

    на ближайшие 30 дней
    абсолютно бесплатно.

    (хлопает в ладоши)
    Пух!

    Внизу есть ссылка.

    По ней нужно перейти и наслаждаться
    тонной новых знаний.

    Надеюсь, мир не собирается
    заканчиваться,

    и все эти новые знания нам
    с вами ещё пригодятся.

    А ещё можно не переходить по ссылке,
    а просто взять и вот так — прыгнуть!

    Пау!

    (музыкальная заставка)

    Мы в паре километров от Ярославля,

    города, где снималась одна из главных
    картин последних лет, «Аритмия».

    Ты как-то поменяла своё отношение
    к работникам «Скорой помощи» после фильма?

    Да-а… нет, нет.

    Потому что я, в принципе,
    и так понимала, что это…

    что это за профессия

    и что людям приходится
    проходить.

    У тебя было какое-то ещё знакомство с ней,
    насколько я понимаю, на последних съёмках?

    Мы сейчас снимали сериал «Чики»,

    который, надеюсь,
    выйдет в августе. Вот.

    И там, кстати, Лапенко
    тоже снимался!

    — А-а!
    — Он у нас, да…
    — Где он только ни наследил!

    Да не, у нас он нормально.

    Мы были в городе Прохладный,
    и понятное дело, что…

    — Это Кабардино-Балкария?
    — Это Кабардино-Балкария.

    Ну понятно, какие там зарплаты.

    И однажды я ехала с таксистом,

    который рассказывал про свою супругу,
    которая работает два через два,

    работая на «Скорой» два дня,
    и два дня она работает таксистом.

    На «Скорой» она получает
    оклад 6 тысяч.

    — Ездит спасать людей?
    — Да, ездит спасать людей.

    А следующие два дня
    едет развозить людей.

    Э-э-эх…

    — Жесть!
    — Ну… жесть. Жесть.

    А как вы схантили её на эту роль?
    Почему она?

    Потому что это она.

    Я вообще не верю
    в перевоплощение в кино.

    Ну, вообще не верю.

    Я…

    Честно говоря, у меня почти заканчивается
    работа с актёрами на кастинге.

    Я выбираю актёров, очень похожих
    по характеру на своего героя,

    по каким-то обстоятельствам жизни,
    по привычкам,

    и дальше, на самом деле,
    случается документальное кино.

    Ты говорила, что в «Аритмии»
    ты почти не играла.

    — Что на 90% это, в общем, ты и была.
    — Да.

    Так убедительно это получилось потому,
    что как раз в тот момент ты разводилась.

    Нет, я тогда не разводилась.

    Это было уже после,
    после выхода фильма.

    То есть через полгода где-то.

    Ну, слушай, это же
    не сразу происходит.

    Нет, я просто проходила то, что было
    с моей героиней. Вот и всё.

    То есть у меня был примерно
    такой же период в жизни,

    когда мы в отношениях
    расходились.

    То есть поэтому…

    Ну и у Сани Яценко тоже, в принципе, —
    он как бы точно так же,

    у него что-то подобное
    было в жизни,

    и Боря Хлебников
    просто нас так свёл.

    Почему ты развелась?

    Слушай, «почему»… Знаешь тоже вот:
    «Почему развелась?»

    «Почему разошлись?»

    Наверное, потому, что прошла любовь.
    Вот и всё.

    Ну то есть что-то умерло, но я это
    не хотела замечать очень долго.

    И вообще мне кажется, что всем
    людям сложно признаться себе,

    что ты разлюбил человека или вас уже
    очень мало что связывает.

    Поэтому люди и живут годами,

    и ты иногда смотришь на их
    взаимоотношения и не понимаешь:

    почему они до сих пор вместе?
    Почему они не расходятся?

    Или у них в семье ад. Или иногда даже
    наоборот — всё вроде бы спокойно,

    всё ровно, и всё классно, и так неожиданно —
    почему люди расходятся?

    То есть у меня просто такой
    был процесс глобальный

    признания того, что я

    уже давно нахожусь не в том месте,
    в котором мне нравится,

    я давно уже живу с человеком,

    с которым мне уже, ну,

    как бы не хочется жить.

    А что сигналы?

    Как понять, что это
    тот самый момент?

    Либо когда безразличие
    приходит какое-то…

    Ну вообще. Знаешь, типа, из разряда…

    — Пришёл он или не пришёл домой?
    — Типа того. Типа того.

    То есть первый раз, когда мы расходились,
    это было ровно вот так вот.

    То есть когда был звонок
    о том, что, типа:

    «Я не приду ночевать», —
    и мне было ровно внутри.

    Я такая: «Ну не придёшь
    и не придёшь».

    И я тогда поняла:
    «А! Ну всё, это конец.

    «Это и есть конец».

    И тогда я ушла. Но решила
    ещё раз попробовать.

    Но невозможное невозможно?

    Да нет, всё возможно
    на самом деле,

    просто себя не надо обманывать
    и предавать себя не надо.

    То есть не надо идти в отношения
    для того, чтобы доказать себе

    или другим ещё вместе,
    а иногда и то, и другое, что, типа:

    «Нет! Всё возможно! Люди меняются!»
    — или ещё что-то, —

    «И надо попробовать».

    Я поняла, что в глубине
    это было больше желание

    доказать себе реально,
    что всё может поменяться.

    Не само желание типа
    «я не могу без этого человека,

    «я всё же хочу быть с ним» —

    такого прямого желания не было.

    И это я потом себе призналась.

    То есть я сначала такая:
    «Не, не, не, как бы, вот…»

    Там ещё есть жалость
    подмешана или ещё что-то.

    Это вообще жесть, на самом деле, —
    сублимировать такие чувства,

    мешать всё в одно и идти заново
    в отношения, типа спасать их.

    Это безысходная тема.

    Кто первым сказал «всё»?

    Я.

    — Ты готовилась к этому разговору?
    — Нет. Нет.

    Вообще всё очень
    спонтанно произошло.

    Вообще не ожидала.

    Утро началось в одном формате,

    день происходил в другом формате,

    всё было даже весело и прикольно,

    а к концу дня закончилось
    тем, что,

    как бы, разговор от меня пошёл

    просто про страхи, про будущее,
    про какие-то опасения

    за взаимоотношения наши и то, к чему,
    как мне казалось, мы можем прийти.

    И вот знаешь, слово за слово,

    и вдруг просто, знаешь,
    как типа вот так вот,

    всё повскрывалось,

    и закончился разговор, типа,

    из разряда:
    «А нахуя я тебе нужен?»

    И у меня был вопрос: а действительно,
    зачем тогда это всё дальше?

    — Вы общаетесь?
    — Нет.

    И ты грустишь из-за этого?
    (Ира смеётся)

    Заметно, да, я грущу?

    Ты рассказывала, что хотела бы,
    чтобы он остался твоим корешком.

    Слушай, я не могу сказать,
    что я прям грущу по этому поводу,

    но у меня абсолютно
    тёплые чувства к нему.

    Мне бы конечно хотелось бы
    с ним общаться,

    но не так, что я прям вот
    желаю с ним общаться,

    но если бы он захотел общаться,
    я бы с ним общалась.

    (музыкальная заставка)

    — Инстаграм — сейчас твой основной доход?
    — Да.

    — Он же приносит больше, чем кино?
    — Да.

    Да, это основной
    источник моего дохода.

    А у тебя есть какой-то лимит по тому, сколько ты
    рекламных постов можешь в месяц выпустить?

    Вообще есть. Есть.

    Я стараюсь делать не больше
    двух-трёх постов…

    — В месяц?
    — Да.
    — О-о!

    Стараюсь.

    Но не всегда это получается,

    потому что иногда в один
    месяц больший спрос,

    в другой месяц вообще
    нет спроса.

    Я правильно понимаю, что твой пост в Инстаграме
    стоит в районе 300 тысяч рублей?

    Да. Да.

    Как у тебя изменилась в последние годы
    твоя жизнь с точки зрения кэша?

    Стала ли ты состоятельной леди?

    В целом, да. Я думаю, что да.

    Не думаю, а да, конечно да.

    То есть я стала в разы
    больше зарабатывать,

    чем это было, допустим,

    до моей популярности
    в Инстаграме.

    Благодаря Инстаграму мне удалось

    купить себе квартиру
    и сделать в ней ремонт.

    — Квартира, где мы тебя забирали, —
    это первая квартира?
    — Да.

    — Мы можем сказать, да, что это двушечка?
    — Двушечка.

    — Двушечка.
    — Двушечка!

    — Не в центре.
    — Но двушечка.

    Но моя! (смеётся)

    Назови последнюю штуку,
    над которой ты ржала.

    Есть один киевский
    такой персонаж,

    Бубудук. (смеётся)

    — Бубудук?
    — Бубудук, да.

    Посмотри. Он делает такие видео,

    где он пародирует, можно сказать,
    неандертальца.

    То есть он как будто бы дикарь,

    говорит на каком-то
    тарабарском языке

    и очень смешно сам себя
    озвучивает.

    (закадровый мужской голос
    «переводит» речь персонажа)
    Жила-была девушка и парень, поженились,
    родили 30 детей и умерли не своей смертью.

    Теперь мне нужно забыть,
    что я писал.

    (звуки ударов)

    Болит выше шеи.

    О, новая книга!
    «Жила-была… и умерли».

    Стиль Толстого.

    И это…

    Нет, он очень, очень, очень смешной
    чувак, кстати, вот в плане…

    — А произнеси ещё раз.
    — Бубудук.

    Слушай, а ты уверена,
    что Бубудук,

    которого ты нам посоветовала,
    именно так произносится?

    Нет, он произносится
    «бай-бай-дак».

    — А ты просто его вот так…
    — Просто я его всё время называю «Бубудук».

    Я просто сначала подумал: вот чувак
    обрадуется, что Ира о нём рассказала.

    …А его никто не найдёт!

    Да, его никто не найдёт.

    — Поэтому…
    — Бай-бай-дак.

    Самый забавный запрос по рекламе,
    который тебе прилетал?

    Ой, слушай, вот как раз
    у Димы Иванова, у него…

    Он сказал: «Я когда-нибудь книгу напишу
    о самых-самых интересных запросах».

    Потому что запросы до сих пор
    приходят различного характера,

    и один из самых был, наверное,

    депиляция на лобке.

    О-о!

    — Ну то есть…
    — Интимная бритва, да?

    Ну да… Нет, не бритва.

    — Вот просто депиляция…
    — А, косметолога то есть?

    И даже не косметолога,

    а именно конкретно услуги.

    Типа: у нас самая-самая
    классная депиляция

    в плане бикини.

    И ты так, типа: «Интересно, ребят!
    Нет, это можно подумать, раскрутить как…»

    Слушай, но это же можно смешно сделать!

    Да конечно можно!

    Нет, серьёзно!

    Можно и смешно, и креативненько,
    и симпатичненько.

    Но… пока нет. (смеётся)

    — Пока нет?
    — Пока нет, да.

    Я отращиваю — будем так называть.
    (смеётся)

    (Дудь хохочет)

    — О… Готовишь себя просто.
    — Да, я пока готовлюсь.

    Чтобы, знаешь, если уж жахнуть,
    так жахнуть!

    Это хорошо.

    То есть, знаешь, это, типа…

    — Ладно, хорошо, я не буду фантазировать…
    — Не, не, не! Давай, давай!

    Просто фантазия пошла,
    и ты знаешь, как-то…

    Что это могло бы быть?
    Давай подумаем.

    Это я могла бы стоять в бикини…
    (смеётся)

    — Знаешь, я бы, типа…
    — В закрытом? Ну, в бикини,
    не в купальнике?

    В купальнике бикини.

    И у меня бы из между ног была бы длинная
    чёрная коса, привязанная к автомобилю,

    и я бы вот так вот,
    знаешь, как эти мужики…

    Я бы тащила на себя
    автомобиль.

    (Дудь хохочет)

    И просто поворачивалась,

    и дальше там был бы
    голос какой-нибудь…

    «Прекратите!»

    Нет. «Всё-таки думаешь,
    что так будет лучше?»

    Ну или что-нибудь в эту сторону.

    А хорошо!

    Да, да! У меня, на самом деле,
    если в плане трэша,

    у меня реклама в голове работает
    гораздо быстрее и интереснее.

    Я вообще люблю, когда…
    Я обожаю смотреть рекламы.

    Я люблю японскую рекламу.

    Вот японская реклама
    меня просто поражает!

    Мне кажется, что наш рынок рекламы
    не понимает немножко кое-каких штук,

    в каком стиле можно работать

    и какие вещи можно рекламировать
    гораздо интереснее.

    Просто прикол-то рекламы в том, чтобы
    максимально привлечь внимание к продукту.

    Дальше человек будет уже разбираться,
    насколько он для него подходит.

    Но самое главное — чтобы просто
    тупо он запомнил эту картинку,

    а ещё лучше — рассказал, типа:
    «Блин, видел эту идиотскую рекламу?»

    Даже если человек говорит «идиотскую
    рекламу», реклама уже работает.

    И японцы в этом плане…
    То есть это…

    (кричит нечленораздельно)

    И там, значит, синхрончик станцевали,
    тут вот так сделали…

    Там такие яркие рекламы!

    И они реально креативные!

    И они действительно
    всегда запоминаются.

    Либо наоборот: я смотрела, в Америке,
    когда идёт трансляция футбола,

    и считается, это самая
    дорогая реклама…

    — Супербоул.
    — Да, супербоул.

    Там очень интересные рекламы.

    То есть некоторые рекламы обычные,
    и ты так типа: «И чего?»

    А есть те, которые… Вот одна из самых
    запоминающихся реклам, которая была,

    и я её реально запомнила
    до сих пор,

    это Зои Кравиц
    рекламировала пиво.

    Она в горах, в тишине,
    с микрофоном на столе,

    а это горы, природа,

    и она там, типа, (переходит на шёпот)
    что-то шепчет, открывает: тсс…

    (изображает наливание пива)

    И ты… И ты слышишь
    вот это вот в горах…

    Короче… И плюс ещё Зои Кравиц.

    Ну то есть это настолько
    приковывает внимание,

    и ты так хочешь
    выпить это пиво,

    что я реально запомнила только одну-
    единственную рекламу — это с ней.

    И я считаю, это гениально вообще. Это прям…
    Вот тут ребята молодцы.

    Блин! Мне захотелось сейчас…

    Ну, в принципе, коса с автомобилем
    тоже будет запоминающейся.

    Не, это бы захотелось всем,
    кто вокруг бы находился.

    Они бы скинулись бы просто на…

    Следующее предложение:
    «Ир, а давай…» (смеётся)

    «Громкая связь».

    Если кто не в курсе,
    это русский фильм,

    который снят по сценарию
    итальянского.

    Римейк итальянского фильма.

    Ты действительно не смотрела итальянский
    фильм перед тем, как..?

    — Нет. И до сих пор не посмотрела.
    — И до сих пор! О-о!

    Интересно твоё мнение.

    Я потому что только вчера
    посмотрел «Громкую связь»,

    а «Идеальных незнакомцев» я посмотрел
    как раз одновременно с премьерой русского.

    «Громкая связь» — это фильм про то,
    какие тайны хранят мобильные телефоны,

    и про то, как часто вторые
    половины, партнёры

    хотят в эти телефоны прорваться.

    Вот смотри. У нас есть вечный
    спор с Серёгой.

    Мы возим его из одной
    командировки в другую

    и из одного застолья в другое,

    и мы хотим с девочкой
    его проговорить.

    Серёга… Серёг, я ж тебя
    не сдам сейчас, нет?

    (оператор) На тему?

    Серёга говорит:

    «Юрец, любая девушка

    «хочет оказаться у тебя
    в телефоне и проверить…» —

    не конкретно у меня,
    а у своего парня, —

    «…проверить, что там написано.

    «Она всегда втихаря
    читает твой телефон».

    — Просто умная девочка…
    — (оператор) 90%.

    90%, окей. Ну это почти любая.

    А я ему говорю: «Серёга!

    «Я тебе честно скажу, что у нас
    точно не идеальные отношения…»

    С Серёгой — идеальные.
    Нет, я про вторую половину.

    «…не идеальные отношения, но для нас
    забраться и прочитать чужую переписку —

    «это то же самое, вот то же самое —

    «может быть, чуть-чуть меньше,
    на капельку — но почти то же самое,

    «как потрахаться с другим
    парнем или девушкой.

    «Это реально равносильно измене.

    «Потому что нельзя вторгаться
    в личную переписку.

    «Это святая вещь».

    И Серёга говорит: «Юрец, тебе врут!

    «Тебе врут все эти годы.

    «Ты самый наивный
    лопушок на свете!»

    Вот.

    Рассуди.

    Бывают ли девушки, которые НЕ хотят
    в мобильный телефон своего парня или мужа?

    И при этом у них
    нормальные отношения.

    Это не значит, что они
    охладели друг к другу.

    Да, уверена.

    И у меня есть и подруги такие,
    и я такая, наверное.

    Забиралась ли ты
    в мобильничек когда-нибудь

    либо к парню, либо к мужу?

    Знаешь, у меня
    это было один раз,

    и это было прям ровно в точку.

    И это…

    Я тебе скажу, что это
    не паранойя какая-то,

    это просто…

    ну, у меня связано с интуицией.

    То есть я, мне кажется,
    такие вещи чувствую.

    То есть я могу понять точно,
    понравилась ли какая-то девушка,

    с которой общался мой парень,

    или не понравилась.

    Даже более того, я могу
    в принципе понять,

    насколько понравилась она

    и насколько ей он понравился.

    Страшновато звучит!

    Потом, даже бывали случаи,
    когда это всё подтверждалось.

    — Так. То есть ты почувствовала, что у парня
    где-то там слева есть интересы.
    — Да.

    Выстраивается какое-то дельце.

    Даже ощущение того, что что-то либо
    произошло, либо вот-вот произойдёт.

    — Вот такая вот тема.
    — Так. И ты, когда он был в ванной…

    Нет! Это не было… (смеётся)
    …когда он был в ванной.

    Когда он спал! Значит…

    Да нет. Я не помню
    на самом деле, как это было.

    Но это было прям конкретно
    чуть ли не в…

    Открытая страница ВКонтакте.

    И просто я такая, типа…

    И прям… (щёлкает пальцами)

    «Хочу тебя».

    Нет, не «хочу тебя», но как бы переписка,
    в которой понятно, что что-то было…

    Фотографии, все эти дела —
    и я понимаю, что…

    — Вы разошлись?
    — Да. Я ушла.

    Ну а потом вернулась.

    (Ира смеётся)

    — Это был муж!
    — (шёпотом) Да, это был муж. (смеётся)

    Ты прощала измену?

    Как мне казалось, да.

    Как мне казалось. Мне очень
    хотелось простить измену

    и сказать себе,
    что это возможно.

    (шёпотом) Нет!

    — Это невозможно?
    — Мне кажется, вообще невозможно!

    Вот я для себя понимаю, что мне
    кажется, вообще невозможно.

    В моём случае — точно нет.

    Это реально, знаешь, как типа вот чашка стоит,
    она раскололась, но не развалилась,

    и ты делаешь вид, что она типа:

    «Да нет, это целая чашка.
    Просто поверну другим углом».

    А ты всё равно понимаешь,
    что там всё, вот, ну как бы…

    И либо будешь замазывать её,

    но она всё равно развалится
    на самом-то деле.

    Вот. И…

    Я пыталась представить себе,
    что нет, нет, нет.

    Я в таком аду, на самом деле,
    существовала полтора-два года жизни!

    Есть примеры как бы…

    Я знаю примеры людей,
    которые, знаешь, там типа…

    Вот она знает, что он изменил
    или изменяет периодически,

    даже так,

    и всё равно находится с ним.

    Я вот это вообще не понимаю.

    Ну то есть не понимаю и, наверно, даже
    не принимаю такой факт насилия над собой.

    Потому что я через это прошла.

    Я реально…

    Ну это ад! Это ад!

    Потому что тебя потом начинает
    тот другой человек преследовать.

    — То есть он просто где-то появляется…
    — Он мерещится везде?

    Нет, он не мерещится.
    Он может тебе присниться,

    ты можешь его встретить
    где-нибудь,

    потом ещё раз встретить,
    потом, блядь, ещё раз встретить,

    потом вы можете на кастинге
    даже встретиться на одном.

    Ну то есть это…

    (громко вдыхает и выдыхает)

    Это жесть!

    Даже когда время проходит,

    ты всё равно понимаешь,
    что этот человек — триггер.

    И только когда мы
    вообще разошлись,

    этот человек перестал
    быть триггером для меня.

    А как ты думаешь: ты не можешь
    простить именно враньё

    или чисто вот то, что чувак
    был в другой девчонке.

    (Дудь) Ну, какое-то такое…
    чистоплотность.

    Да наверно нет. Это и то, и то.
    Это не может быть просто…

    Даже если тебе будут рассказывать,
    что это было по пьяни и все дела,

    то есть даже, знаешь, как бы…
    Как сказать?

    Всё равно это сигнал.

    Но потом я эту тему очень
    глубоко прорабатывала,

    потому что я поняла, что я привлекла
    сама к себе очень сильный страх.

    То есть у меня был очень большой
    страх, что мне изменят.

    Реально. Вот я не знаю.
    Просто из-за того,

    что у меня у папы были с мамой
    сложные взаимоотношения.

    Вот. И такая тема была
    в нашей семье.

    И для меня это было,
    знаешь, какое-то, типа:

    (нервным голосом)
    «Только не изменяй мне!»

    Произносила такие речи
    про то, что, типа:

    «Если ты мне изменишь, то я это
    не прощу! Никогда не прощу!

    «Я не прощу! Я уйду!» —
    и всё такое.

    И периодически это возникало.

    И я понимаю, что так или иначе я конкретно
    привлекла к себе эту ситуацию.

    — То есть паранойя материализуется?
    — Конечно. Абсолютно.

    (музыкальная заставка)

    (шум ветра)

    Я никогда не понимал, почему
    большим актёрам или режиссёрам

    так важны конкурсы.

    Ты это понимаешь?

    Да, я понимаю, но,

    знаешь, даже больше не конкурсы,
    сколько награды. (смеётся).

    У меня был опыт,
    когда был «Кинотавр»,

    это вот во время «Аритмии».

    Я вообще… Я тебе говорила о том,
    что я не люблю конкурсы,

    в плане вообще как виды такого
    состязания среди творческих людей,

    потому что считаю, что реально
    невозможно выбрать лучшего.

    — То есть…
    — Широкое с высоким сравнивать?

    Ну, как бы, да. То есть, типа:
    этот такой снял фильм, этот — такой.

    Как можно сказать,
    чей фильм лучше?

    Это всё дело абсолютно вкуса.

    И я понимаю, что в моей жизни произошёл
    какой-то вообще самый волшебный момент —

    что я увидела фильм
    на фестивале,

    я почувствовала какой-то
    нереальный восторг от того,

    что в моей жизни вот реально
    всё как будто бы сложилось.

    Дальше у меня может что-то получиться,
    может не получиться,

    но, типа, одна картина
    у меня уже есть.

    Потому что большой,
    классный фильм?

    Да, потому что это прям кино.

    И… (смеётся)

    И я с этим настроением, в принципе,
    и шла на церемонию вручения.

    То есть я такая иду, типа…

    — Лёгкий пофигизм?
    — Вообще, типа, ну, расслаблюсь.

    Потому что у меня всё случилось.
    Мне ничего не надо.

    Мне не нужны никакие награды.

    У меня всё хорошо.

    Никто мне чтоб не говорил,
    что я самая классная и прекрасная.

    И вот вот этот момент,
    когда, знаешь, все нарядные,

    и ты сидишь, и действительно
    тебе вот реально…

    вот вроде бы по барабану всё!

    (смеётся) И в тот момент, когда
    появляется человек с конвертом

    и начинает его вскрывать,

    ты чувствуешь: вдруг в тебе начинает
    подходить что-то непонятное,

    и ты так, типа… И я понимаю:
    «Так! Тихо, тихо, тихо!»

    Я уже, знаешь, типа,
    жду, жду, жду.

    И так: «Тихо, тихо, тихо, тихо!»

    И когда говорят не твою фамилию,

    то есть я понимаю, что в этот
    момент я начинаю держать лицо,

    что я начинаю держать мину.

    То есть я прямо
    начинаю улыбаться,

    радоваться за другую актрису,

    а при этом у меня внутри
    абсолютное расстройство,

    тотальное расстройство!

    Минут пять назад
    мне это было не нужно.

    У меня, типа, всё классно.

    Прошло пять минут,

    конверт открывается,
    называют не твою фамилию,

    и я уже расстроена,

    и я уже иду в гостиницу
    такая, типа…

    Мне кто-то, знаешь,
    вот это вот по плечу:

    «Ир! Вот… Ну как бы…

    «Но вообще это, ну…

    «И вообще! Вообще забудь
    про эти все наград!

    «Кому они нужны?!
    Ты классная актриса!»

    И ты так, типа: «Ха-ха, спасибо!
    Да ребят! Ну конечно! Ну бред, бред!»

    И ты идёшь в гостиницу
    и начинаешь рыдать.

    Рыдать?!

    И начинаешь рыдать,
    как ребёнок,

    потому что тебе не дали
    эту заветную игрушку,

    эту куклу, которую, знаешь, типа…

    А знаешь, ещё какое
    чувство рождается?

    «Всё! Больше никогда не будет!»

    «Никогда-никогда!»

    Мало того, что мне так фартануло,
    что я снялась в фильме,

    так теперь, чтоб такое ещё
    со мной произошло и меня,

    не знаю, там, выделили или я поехала
    на такой же кинофестиваль,

    вот ощущение,
    что больше никогда,

    что это последний был
    раз в твоей жизни

    и он не случился.

    То есть Золушка не превратилась
    в Золушку!

    И ты рыдала?

    Я рыдала. Я рыдала,
    но потом я ржала.

    Потом я ржала, и я не могу сказать,
    что мне было стыдно,

    но я потом ржала, потому что
    я прям увидела этого ребёнка,

    и я такая думаю:
    «Вот это… Вот это прикол!

    «Вот это прикол!»
    То есть насколько

    всё же внутри,

    насколько мы дети,

    насколько мы

    зависимы от поощрения,
    от похвалы —

    особенно с точки зрения
    именно коллег и индустрии.

    Потому что одно дело —
    когда тебя хвалят зрители.

    Или родители.

    И ты как бы: «Да! Да! Да!»

    Но там есть какая-то,
    знаешь, своя когорта

    вот среди своих.

    (шум ветра)

    (музыкальная заставка)

    У тебя есть опыт или пример,
    когда ты смотрела на чью-то игру,

    либо в театре, либо в кино,

    и говорила: «Вот это —
    недостижимый уровень!»

    — Да.
    — Расскажи, пожалуйста.

    (шум проезжающей машины)

    У меня вообще
    есть две актрисы,

    которые для меня, ну можно так
    сказать, путеводные звёзды.

    Это те актрисы, на которых
    я смотрю и внутренне всегда…

    мне хочется на них равняться.

    Это Мэрил Стрип

    и Фрэнсис Макдорманд.

    То есть это… две абсолютно
    живые, самобытные,

    планки высшей актрисы,

    глядя на игру которых
    вот у меня прям порой…

    я такая, типа…

    Ну как бы…
    Это невозможно повторить.

    — Вторая дама — это которая играла
    в «Три биллборда Эббингса»?
    — Да. Да, да, да.

    А где она играла до этого?

    Слушай, у неё очень
    много фильмов.

    — «После прочтения сжечь».
    — А-а!

    «Фарго».

    С ней есть сериал. Называется
    «Что знает Оливия?»

    Это сериал из четырёх серий.

    — И мне кажется, что там она сыграла
    гораздо круче, чем даже в «Биллбордах».
    — Ох!

    То есть просто прям нереально
    круто она сыграла там.

    Так. А Мэрил Стрип?

    Слушай, Мэрил Стрип, мне кажется,
    вообще какой фильм с ней ни возьмёшь —

    она настолько эталон качества,

    то есть, типа, актриса,
    которая с молодости…

    (шум проезжающей машины)

    …идёт вот так вот,

    и первый фильм, который для меня
    вот стал, знаешь, каким-то таким с ней…

    Ну, как бы вот…

    Вот в этом фильме
    когда я её увидела,

    вот меня прям просто всё —
    я поняла, что это вышак, —

    это «Крамер против Крамера».

    И там у неё вообще
    небольшая роль,

    но там есть пара сцен,

    глядя на которые, ты просто их
    перематываешь, чтобы пересматривать,

    потому что её игра —
    это запределье вообще.

    Назови, пожалуйста,
    трёх лучших русских актрис.

    Аня Михалкова.

    Ого!

    Троянова.

    Машка Машкова.

    (смеётся)

    Да, я забыла упомянуть Иру Старшенбаум
    и Олесю Жураковскую.

    (шёпотом)
    Кто такая Олеся Жураковская?

    Олеся Жураковская —
    это украинская актриса.

    В Украине она известна.

    В России она известна,
    но не так сильно.

    Я ею просто восхищаюсь,
    потому что…

    Ну, я была на её спектаклях разных,

    и на некоторых я была, на одном
    спектакле я была аж три раза,

    потому что человек своей игрой
    меня ТАК вдохновляет…

    И я просто… Знаешь, когда ты
    смотришь на другую актрису

    и просто, типа: «Господи! Господи!

    «Это нереальный талант!
    Это… Спасибо!»

    Но она не снимается
    в русских фильмах?

    В фильмах — нет.
    В сериалах — иногда да.

    У Иры Старшенбаум при этом
    нет актёрского образования.

    Да, нет. По-моему, нет.

    Ты не считаешь проблемой, когда у человека
    нет актёрского образования?

    Почему это должно быть проблемой?

    Я вообще считаю, что всё
    абсолютно индивидуально

    и конкретно в конкретном
    случае надо разговаривать.

    Ну то есть невозможно сказать, что необходимо
    обязательно заканчивать театральный вуз,

    чтобы быть классным артистом.

    Потому что есть артисты, которые
    поступают в театральный ВУЗ,

    будучи просто какими-то
    одарёнными индивидуальностями,

    а выходят какими-то
    деревянными солдатиками.

    О! А почему?

    Почему? Ну, много составляющих.

    Разные педагоги есть.

    Есть педагоги, которые
    могут действительно поним…

    Ну, знаешь, как по призванию,
    да, люди?

    То есть есть педагог по призванию,

    то есть который чувствует твою
    природу и пытается её сохранить,

    но немножко типа:
    «Сейчас мы тут подожмём.

    «Тут чуть-чуть ярче.

    «А вот ты можешь
    и вот это сделать, и это».

    А есть педагоги,
    которые из разряда:

    «Я знаю, чё те надо!»

    Из разряда: «Тебе надо вот это,
    точно это играть», —

    и тебя туда начинают тащить,

    а это не в твоей природе или
    не в твоей индивидуальности.

    И некоторых студентов
    реально ломают.

    Ну то есть, типа…

    Грубо говоря, у неё внешность героини,

    и ей говорят: «Ты должна играть
    героические роли», —

    а она острохарактерная.

    Но при этом внешность очень,
    знаешь, такая, типа…

    как у героини — то есть миловидная,
    худая чаще всего…

    Как Марго Робби какая-нибудь?

    Возможно. Ну то есть это всё
    вот такое вот.

    А человек просто — у неё комедийный дар,
    и она острохарактерная,

    и она вот в эти роли идёт,
    ей хочется,

    а педагоги могут это ломать.

    — То есть там могут просто обломать
    индивидуальность?
    — Да, да!

    И такое очень часто происходит, что студенты,
    которые выходят из театральных вузов,

    это не везде и не всегда,

    но зачастую вообще иногда
    выходят потерянными.

    Они вообще не понимают,
    кто они, как они играют,

    хорошо они играют, плохо они играют,
    наигрывают они, не наигрывают…

    Иногда вообще не понимают,
    что они очень наигрывают.

    Потому что есть разные школы.

    И в них разные системы.

    И системы, к сожалению,
    чем более…

    Чем более категоричны педагоги
    в каких-то историях,

    тем больше всё становится
    похоже на консервную банку.

    Ох!

    Да. Где, типа: «Вот ТАК надо,
    а вот так не надо!»

    Знаменитый образ из Инстаграма,

    где ты актриса,

    которая консультирует.

    Откуда он списан?

    (на фоне звучит классическая музыка)
    Что это за движение —
    открыла и выпила?!

    Это не просто так! Не-ет.

    Сначала увидь.
    Увидь, заметь, захоти!

    Это..!

    Боже мой, да это
    Венера Милосская!

    Это может быть мужчина.

    Нет, нет, нет, нет, нет!

    Я вас не открою!

    Потому что вы будете…
    опустошены!

    Это, знаешь, собирательный
    образ некоторых педагогов,

    но, в целом, конечно, есть один
    педагог в Театральном институте,

    я не буду называть фамилию,

    с которого как бы немножечко в плане
    манеры был списан этот образ.

    — Из твоего института?
    — Да.

    И добавлено ещё
    чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть

    в плане вообще вот этого
    посыла и подачи.

    — Она в курсе?
    — Нет. Не думаю.

    Как ты думаешь, если она узнает,
    она обидится?

    Нет, не думаю. Не думаю.

    (музыкальная заставка)

    У тебя были сложные
    отношения с семьёй.

    С отцом и с двумя братьями.

    Но я правильно понимаю,
    что в последние годы

    ты активно занялась тем, чтобы
    эти отношения пересобрать?

    Да!

    Во-первых, почему ты
    решила это сделать?

    А во-вторых,
    как тебе это удалось?

    Я, знаешь, благодаря своему
    учителю я открыла такую тайну,

    что если в твоём ближнем круге,
    в самом ближнем круге, нет гармонии,

    нет хотя бы худого да мира,

    ничего классного
    у тебя не будет.

    Ну то есть, может быть, у тебя будет
    классно с точки зрения тех людей,

    которые могут на тебя
    смотреть и думать:

    «О, да она снимается в кино! У неё то, пятое-десятое», —

    а в личной жизни — какая-то …ня!

    И ты можешь думать чё угодно,

    что, типа: «Ну, это потому-то, потому-то…»

    Да нет! Потому что ты не наладил
    взаимоотношения со своим ближним кругом.

    Даже если ты считаешь,
    что виноваты твои родители,

    а ты ни в чём не виноват
    и ты белый-пушистый,

    то ещё больше нужно
    задать себе вопрос:

    а ты уверен,
    что ты белый-пушистый?

    Ты уверен, что ты действительно
    не провоцировал ситуации?

    Ты уверен, что тебе не за что
    просить прощения?

    Вот так.

    Давай по пунктам.

    Смотри. Брат:
    сломанная переносица,

    травмы самых разных
    уровней тяжести…

    — Это всё ваши взаимоотношения
    в подростковом возрасте.
    — Да.

    — Вы просто махались жесточайше.
    — Да, да.

    — Речь про двойняшку?
    — Да, да.

    И старший! Мы все втроём,
    мы прям…

    — А-а! То есть у вас прям был миксфайт?
    — Абсолютно.

    — Переносица у тебя была сломана?
    — Да, да.

    Ты ломала им что-нибудь когда-то?

    Я брату, Игорю, разбивала голову.

    Денису — я не знаю что.

    Ну, у нас были травмы серьёзные.

    Как ты стала эти
    отношения собирать?

    Ещё несколько лет назад ты говорила
    в интервью, что они не ходят на спектакли.

    Батя тоже не выбирался.

    «Аритмию» не смотрел, потому что…
    Ну как это? Там грудь голая.

    Нет, потом посмотрел.
    Посмотрел.

    Что ты сделала?
    Расскажи пару шагов,

    которые ты сделала, чтобы сейчас
    всё стало сильно лучше.

    Ну, вот опять-таки…

    Через долгие какие-то, знаешь,
    расчехления моменты.

    Ты позвонила и забила встре…
    Приехала как-то?

    На самом деле,
    это всё через раскаяние.

    Всё через раскаяние.
    Всё через покаяние.

    То есть когда я действительно
    поняла, что

    всё нормализуется только тогда,
    когда я попрошу прощения.

    У каждого.

    И причём с каждым
    ещё с тем, кто

    вокруг меня уже дальше пошёл.

    Ну то есть не самый ближний круг,
    а дальше, дальше, дальше.

    То есть это был прям список людей,

    перед которыми мне
    надо было покаяться.

    Ты просто приезжала
    или назначала встречу..?

    Нет. С папой и с братьями
    я разговаривала по телефону.

    Потому что папа не был в Москве.

    То есть, в принципе, я могла поехать, но я понимала,
    что я то же самое могу сделать и по телефону.

    Это было дико страшно.
    Это было нереально страшно.

    Потому что у нас КАК БЫ
    наладились взаимоотношения.

    То есть, в принципе,
    мы созваниваемся.

    Мы, там, друг другу говорим:
    «Я тебя люблю».

    А у меня там фига в кармане
    по этому поводу.

    То есть всё равно я внутри
    его обвиняю в чём-то.

    Обвиняю даже, там,
    в смерти мамы,

    в том, как он себя вёл,
    злюсь на него

    и где-то в чём-то не уважаю,
    естественно.

    То есть это всё как бы
    такой один комок.

    И я поняла, что с сегодняшнего момента
    я могу всё это просто… разрулить.

    Тем, что я внутри себя
    почувствовала это раскаяние.

    То есть я понял, что мне есть,
    за что попросить у него прощения, —

    именно за эту нелюбовь,

    именно за то,
    что я его ненавидела,

    за то, что я его где-то презирала,

    за то, что я его обвиняла внутри,
    за то, что…

    То есть я всё время в него посылала
    какие-то, знаешь, такие, типа, прям…

    — Презрение?
    — Презрение, да.

    И… А время прошло.

    Время-то прошло, и он поменялся!

    И братья поменялись!
    Уже все-все другие!

    А я делаю вид внутри, что я всё понимаю,
    что мы все поменялись,

    но на самом-то деле я-то… как бы понимаю,
    что никто, ничего не поменялось

    и он всё такой же, или ещё что-то.
    Ну то есть…

    И мне пришлось, вот я говорю, вот это
    всё говно из карманов вытащить

    и сказать: «Ребят! У меня к вам — говно.

    «Я к вам вот так вот относилась

    «и больше не хочу этого делать.

    «Простите меня за это.

    «Я благодарна вам, и я вас люблю,
    и я хочу с вами… дружить».

    — А как они восприняли? Это же
    максимально спонтанный разговор, да?
    — Да!

    Ты просто звонишь

    и начинаешь каяться.

    Блин, я надеюсь,
    папа меня вообще простит,

    потому что папа мне периодически
    говорит о том, что, типа:

    «Ир, тебе не кажется,
    что ты много откровенничаешь?»

    Ну то есть, типа…

    Мы чуть-чуть! Как зовут батю?

    Толя.

    Анатолий! Мы чуть-чуть.

    И это очень полезно. Это реально
    очень полезно для других.

    Я собралась с мыслями.

    Я поняла, что я хочу сказать.

    Но перед этим мне мой учитель сказал
    очень классный рецепт на самом-то деле —

    то, что обязательно нужно перед тем,
    как ты разговариваешь с любым человеком

    и хочешь перед ним
    извиниться или покаяться,

    обязательно надо посидеть

    и просто всё своё внимание
    собрать внутри сердца.

    Вот прям вот…

    Не в голове, потому что в голове
    так страшно — просто нереально!

    Там такие тараканы бегают, типа:
    «Не звони! Он подумает, ты сумасшедшая!

    «Он подумает, с тобой что-то происходит!
    Он может подумать, что ты хочешь

    «сейчас попросить прощения
    и выпрыгнуть из окна!»

    Всё что угодно!

    То есть эти тараканы,
    они просто наваливают, типа:

    «Не надо этого делать! Не надо».

    И я понимаю, что страшно не мне.

    Страшно реально вот этим тараканам,
    которые имеют надо мной власть

    и которые сейчас просто
    перестанут её иметь.

    То есть реально они рассосутся.

    И когда ты собираешь
    внимание внутри сердца

    и говоришь просто
    от чистого сердца,

    то есть сначала говоришь, типа:
    «Папа, я тебя люблю!

    «Всё, что бы я сейчас ни сказала,

    «просто знай, что я тебя люблю.

    «И даже если после того, что я тебе скажу,
    ты перестанешь со мной разговаривать,

    «я буду добиваться твоего
    прощения сколько угодно

    «и просто приползу
    к тебе на коленях».

    И дальше ему просто говорю,
    что я чувствовала и чувствую.

    Для папы конечно это был шок.

    Ну то есть он вообще
    не ожидал этого. Он вообще…

    — Человек занимался своими делами, а ты..!
    — Абсолютно. И с утра…

    А я понимала, что я не могу выйти
    из дому даже, не поговорив.

    То есть это настолько во мне

    вот понимание того, что:

    «Сделай это! Просто сделай —
    и отпусти это всё!

    «Хватит! Хватит выяснять отношения!

    «Хватит выяснять,
    кто был прав, кто был виноват.

    «Вообще это не имеет значения
    в сегодняшнем дне.

    «Сейчас у тебя есть шанс просто начать
    другую жизнь со своими родными».

    Сколько телефонный
    разговор длился?

    — 50 минут?
    — Я думаю, что часа полтора-два.
    — Ого!

    И в конце я просто плакала,
    папа плакал.

    Мы говорили, как мы
    друг друга любим, обожаем.

    Папа просто говорил:
    «Я так хочу, чтобы ты приехала.

    «Я просто посажу тебя на коленки
    и буду обнимать и гладить по голове, и…»

    И я узнала столько…

    Точнее, я узнала, насколько он
    меня любит, в этом разговоре.

    То есть для меня это было
    всё время как будто бы:

    «Нет, ты меня недостаточно любишь
    (или недостаточно любил),
    я недостаточно хороша».

    А он такой закрытый человек, который
    мало про что с вами говорил в детстве?

    Нет, он не закрытый человек,
    но… он мужчина.

    И мужчины чаще всего
    — чаще всего —
    всё же не эмоциональны,

    не тактильны, не…

    То есть его тактильность проявлялась
    всегда вот так вот, типа…

    (сквозь зубы, играючи)
    «Ух ты! Ох ты! Ух ты моя…»

    «Сливку» сделать! Чё-нить те…
    Задушить! Чё-то как-то…

    То есть понимаешь? И я понимаю,
    что это реально его проявление любви.

    Но для меня это было
    просто такое, типа:

    «Да папа! Ай! Больно! Ай, папа,
    хватит щекотать, я же сейчас умру!»

    Да, и вот он, как бы, он вот такой.
    Он такой.

    А просто у меня и…
    Ну, как бы, получается…

    Папа не такой эмоциональный
    и тактильный, да?

    За это отвечает женщина
    в семье, на самом деле.

    За эмоции, за тактильность,
    за ласку, за такое вот…

    А бабушка…

    Она нас воспитывала
    какую-то часть пути.

    И бабушка тоже
    не эмоциональная.

    Ну, она не тактильная тоже.

    Она достаточно такая, холодная.

    То есть вся её любовь — это
    только в заботе и в проявлении.

    Вот прям, типа: приготовить еду,
    то-то, то-то, пятое…

    И это реально любовь.
    Но мы-то дети. Нам, ну…

    Нужна ласка,
    нужна тактильность.

    Мы через это понимаем,
    насколько нас любят.

    А когда этого нет, тебе кажется:
    «Блин, да меня, наверно, и не любят.

    «И мне надо заслужить любовь».

    И ты начинаешь свой поход:

    «Заслужить любовь! У всех!»

    (Дудь громко вздрагивает)

    В профессии, в отношениях.

    С братьями примерно
    так же получилось?

    Да. На самом деле,
    у меня с Игорьком…

    В целом, мы всегда были на связи,
    это мой брат двойняшка,

    и у меня с ним не…

    У меня с ним уже были какие-то
    иногда до этого разговоры,

    и то есть, в целом,
    мы на одной волне.

    Ну то есть мы можем даже иногда
    не созваниваться, не общаться,

    но у нас всё равно
    эта волна внутри.

    То есть у меня нет к нему претензий,
    и у него нет ко мне претензий.

    А вот со старшим, с Дёсей,
    у меня… (шумно выдыхает)

    Я его вообще прям, прям
    даже ненавидела, наверное.

    Ну то есть я прям его
    и презирала, и вообще не…

    «Это не мой брат, это так типа…»

    И потом мы как бы
    наладили отношения,

    ну так — встречаемся,
    разговариваем,

    но я прям, типа…
    Вообще, блин, просто…

    Просто: «Кто это?» — вот так вот.

    То есть ТАКОЕ презрение!

    Просто потому что не простила
    какой-то момент в юности,

    который он, в итоге оказалось,
    даже не помнил.

    Он такой: «Ира! Прости меня вообще!

    «Я даже не помнил этого. Я…

    «Я, естественно, не хотел
    этого для тебя!»

    Но как бы…
    Я понимаю, что…

    Я сбрасываю во всей этой истории
    с себя ответственность.

    То есть когда ты

    считаешь, что кто-то виноват

    или они себя
    неправильно вели,

    то чаще всего ты вообще не берёшь
    ответственность за ситуацию на себя.

    То есть ты себя прям
    считаешь ангелом,

    а все остальные —
    просто какие-то мудаки.

    А это не так!

    Я знаю, какая я была.
    Я знаю, что мне палец в рот не клади.

    Я могла вывести мёртвого из себя.

    Ну то есть своими словами.
    То, как я могу сказать,

    как я могу прям, знаешь, типа,
    тебя вывести из себя.

    Унизить в том числе.

    И я конечно сейчас понимаю,

    что я абсолютно по адресу
    получала по шапке.

    (Дудь) Ух!
    (Ира смеётся)

    (музыкальная заставка)

    Я поехала в «Секвойю».

    То есть я видела вот эти вот
    огромные деревья.

    Да? Круто?

    (восторженный выдох)

    Просто нереально! Это, это…

    Это одно из сильнейших, наверно,
    впечатлений от природы,

    которые я видела,
    после Казахстана.

    Это нереально круто.

    То есть это деревья,
    которые, ты понимаешь, что…

    Ты даже не представляешь,
    сколько оно стоит на этой планете,

    потому что, там, знаешь,
    из разряда:

    какая-то его маленькая часть,

    и типа: «Вот в это время
    уже был Иисус».

    (смеётся)

    То есть оно…
    Ну, я…

    Я не знаю, сколько тысяч тысяч лет этим
    деревьям, но они настолько огромные…

    То есть то что вот когда говорят,
    что, типа, там,

    вокруг них становится
    десять человек,

    и десять человек, взявшись за руки,
    еле-еле могут сцепиться.

    Вот это вот такое.

    И их не так много.

    И там вообще нереальная какая-то
    атмосфера такая, полумистическая,

    потому что ты поднимаешься
    в гору, высоко,

    и то есть вроде бы ты
    сначала был в тепле,

    а потом бах — и вокруг тебя
    просто снега.

    Блестящий, хрустящий снег

    и вот эти вот деревья.

    Это нереально!

    Секвойи в Штатах — это, возможно, самое красивое
    впечатление от природы, которое ты видела…

    — …после Казахстана.
    — Да.

    А что ты увидела в Казахстане?

    В Казахстане я увидела степи.

    Степи Казахстана.

    Ну не знаю! У меня
    реально было открытие!

    Как бы, я понимаю, что степь —
    это тоже стихия.

    То есть если есть вода-стихия…

    Есть горы. Для меня
    это тоже стихия.

    Лес. Это тоже стихия огромная.

    А вот степь — это когда…

    Ну вот прикинь. У нас были места,
    где мы ехали минут 40 или час, —

    вот просто блин.

    И ты понимаешь, что вокруг нет
    ни горы, ни деревьев — ничего.

    И ты просто… Вот просто блин, и просто
    вот так вот вокруг один горизонт.

    И ты на нормальной такой скорости едешь,
    вот я говорю, минут 40, 45, час,

    не видя вообще никаких
    возвышенностей.

    Это такой сюр!

    Это такое нереальное
    ощущение.

    Ты понимаешь,
    что это дно океана.

    То есть все эти впадины в степи,

    когда ты идёшь, идёшь, идёшь, идёшь,
    и потом бах — и там впадина!

    То есть вот оно ровное поле,

    а там, оказывается, разлом.

    А что ты там делала?

    Ты снималась или..?

    Нет. Мы с моим учителем
    ездили по святым местам.

    Можно сказать, что и подзарядиться,
    и как-то побыть в тишине,

    и в переосмыслении.

    Потому что мы были четыре дня.
    Мы ездили по разным местам.

    Мы были без связи, без цивилизации,
    без душа — без всего.

    Мы ночевали в домиках ширакши.

    Это смотрящие
    за святыми местами.

    Грубо говоря, ты приезжаешь,
    там просто комната,

    столик такой длинный,

    за которым все едят и пьют чай,

    и в этой же комнате все берут
    вот такие матрасики,

    и все, кто приехал,
    ложатся спать.

    — Учитель.
    — Мгм?

    Давай подробней
    поговорим про него.

    — Про неё.
    — Да.

    Как вы познакомились?
    Я хочу понять, кто это.

    Поскольку очевидно, что степень
    влияния на тебя очень большая.

    Как вы познакомились
    и при каких обстоятельствах?

    Мы познакомились
    через мою крестницу,

    которая

    ходила к Анне.
    Её зовут Анна.

    Через время я начала
    узнавать, типа:

    а кто? А что вы там
    практикуете?

    Ну то есть крестница со мной начала…
    Лёля со мной начала делиться тем,

    что в её жизни начинает что-то
    меняться, происходить

    просто потому, что она
    занимается и практикой,

    и разбирает ситуации,

    и становится честнее
    по отношению к себе.

    И я такая: «Так, так!
    Наверно, мне надо».

    Вообще, на самом деле,
    я тебе скажу…

    Мне очень везёт на людей.

    То есть я прям реально встречаю всё время
    в какие-то, особенно переломные, моменты жизни

    людей, которые мне помогают,

    меня настраивают,
    перенастраивают.

    И всё это — история про то,
    чтобы ближе быть к себе.

    Она практикует как кто?
    Как психолог?

    Это и медитация,

    это и разговоры,

    это и практика в плане…

    Ну то есть есть медитация активная,
    а есть неактивная.

    То есть это…

    Ну, даже это не медитация.
    Это прям практика.

    Так. А если бы у неё была визитка,
    или если вдруг она есть,
    то что на ней написано?

    Под именем-фамилией.

    Я думаю, что…

    Я так не могу сказать!

    Учитель, мастер рэйки, друг.

    — Ты стала к ней ходить как к человеку,
    который может помочь разобраться в себе?
    — Да. Да.

    — То есть это ближе к психологу?
    — Да. Да.

    В бо…
    Ну, как бы, как…

    Да, в большей степени,
    можно сказать, ближе к психологу.

    То есть она решает твои
    психологические проблемы,

    но при этом делает это
    разными способами —

    не просто разговором,
    но и медитацией…

    Да, медитацией, практикой…

    — …своей энергией.
    — Прости, практика — это что такое?

    Ну, практика — это когда…

    Есть разные медитации.

    Ну то есть есть активные
    медитации,

    связанные с чакрами
    и так далее,

    ну то есть, типа, когда ты
    прорабатываешь дыхание, допустим, —

    дыхательные практики, вот.

    — Типа цигуна?
    — Да, да, да, да!
    — А-а!

    Ну то есть вот в эту сторону.
    Пранаяма.

    Это имеет отношение к какому-то
    религиозному течению?

    — Вообще нет.
    — Это не индуизм?

    Нет.

    Кришна никак не присутствует там?

    Мы можем про них говорить,

    но мы не… это не…
    вообще это не…

    Это вообще не связано
    с конкретной конфессией.

    То есть это просто про то…

    про понимание, на самом деле,
    что всё едино.

    На самом деле, всё едино.

    И если ты посмотришь
    на мой алтарь,

    там увидишь и Иисуса,
    и Богоматерь,

    и Николая Угодника,
    и Шиву,

    и Будду.

    Что бы настоятели церквей православных
    сделали с тобой за этот алтарь?

    Не получила ли бы ты по лбу кадилом?
    Как ты думаешь?

    За то, что Шива рядом
    с Николаем Угодником.

    Я тебе скажу,
    что я встречала таких,

    и встречаю периодически,

    таких и настоятелей,
    и батюшек,

    которые очень, очень, знаешь,
    как, не сказать…

    — Они тоже понимают, что всё едино.
    — Ох!

    Даже будучи в Казахстане

    и общаясь с мусульманами,

    ну то есть ты понимаешь,
    что люди не настаивают

    на своей конфессии вот прям конкретно,
    потому что они говорят…

    Ну, грубо говоря,
    мы же понимаем…

    И я прям разговаривала,
    ну, как бы, с некоторыми людьми.

    Мы же понимаем, что всё едино
    и всё ПРО ОДНО на самом-то деле.

    Про любовь, про прощение,
    про объединение.

    То есть всё в целом про одно.

    — То есть Бог один — просто у него разные
    имена в зависимости от территории.
    — Да.

    Ты не являешься прихожанкой
    какой-то конкретной церкви?

    Я была раньше прихожанкой
    конкретной церкви,

    но через время я поняла,
    что для меня это…

    это не совсем моя история.

    То есть я себя начинаю чувствовать
    в какой-то степени…

    Знаешь? Ученик, который боится
    не прийти в школу или опоздать в школу.

    Ну то есть в какой-то момент я, вот знаешь…
    Из разряда, как вот в школе иногда говорили:

    «Почему Иванов не пришёл?

    «Где Иванов? Какого чёрта?»

    А ты не понимаешь,
    почему НА ТЕБЯ кричат.

    Ну то есть я-то здесь.

    И вот то же самое иногда
    происходит в плане прихода.

    Когда батюшка или священнослужитель
    может раздавать за то, что, типа:

    «Вы не ходите!
    Вы, там, ещё не делаете!

    «Вы ленивые!»
    И так далее, и так далее.

    А ты стоишь и думаешь:
    «Так мы же здесь!

    «Мы-то пришли, и мы, ну…»

    — Ты была прихожанкой православной церкви?
    — Да.

    Как я догадался?
    (Ира усмехается)

    Ты платишь своему учителю деньги?

    Иногда да, иногда нет.

    По желанию.
    Когда я чувствую, что да.

    Она иногда может мне сказать, типа:
    «Ир, сейчас не надо». Я говорю:
    «А я чувствую, что надо».

    Может ли быть такое, что

    ты о чём-то советуешься с Анной,

    она советует одно,

    а ты не соглашаешься?

    Я не могу сказать, что она бы что-то
    советовала. Вот в чём вся штука.

    Ну вот прям вот, типа…

    Принять решение за тебя
    или посоветовать тебе,

    как поступить правильно
    в этой ситуации.

    Чаще всего это просто

    правильно заданные вопросы,

    на которые я сама
    нахожу ответы,

    сама к чему-то прихожу,
    и сама принимаю решения:

    что мне сделать, как я чувствую
    на самом деле сейчас.

    То есть это всё время
    распутывание к тому, что:

    что ты сейчас чувствуешь?

    Как ты к этому относишься?

    Всё внутри тебя. Просто давай,
    давай, иди в это, не бойся.

    Не бойся отвечать себе честно.

    Можешь ли ты с ней в каких-то вопросах
    консультироваться рабочих?

    Например, сниматься у Андреасяна

    или… (смеётся) или нет.

    Нет. Вот такого нет.

    Нет, не было.
    Ну, я не могу припомнить,

    чтобы вот прям я могла
    посоветоваться.

    Я могла бы рассказать
    какую-то историю.

    Ну то есть я уже понимаю…
    То есть я не хожу как бы к человеку

    за определёнными ответами.

    Чаще всего мы просто сидим
    пьём чай, разговариваем…

    Ну а когда вы, например, ездите
    путешествовать по святым местам,

    это история, которую ты оплачиваешь,
    или которую вы в складчину оплачиваете?

    — В складчину.
    — А-а!

    Ну то есть вы прям подруги?

    Это не из серии,
    что ты у неё тур покупаешь?

    Мы подруги, но при этом я понимаю, что если
    у меня есть возможность и я хочу это сделать,

    в плане оплатить билеты,

    то есть и за себя, и за неё,

    я ей это предлагаю.

    И её вариант —
    сказать да или нет.

    Ты заметила мою встревоженность,
    когда я задавал вопросы про твоего учителя?

    — Немножко.
    — Меня слово «учитель» смутило.

    Оно конечно…

    Если бы ты сказала «мой психолог», я бы вообще…
    у меня даже не сработало бы ничего.

    Понимаешь, понятие «психолог» —
    это конкретная узкая направленность.

    Когда тебя человек в чём-то
    действительно учит…

    Ну в школе это же УЧИТЕЛЬ?

    Ты же не называешь его
    «психолог» или ещё как-то?

    Но он тебя учит:

    учит жизни, учит не только складывать
    или вычитать, или писать…

    Ну то есть, типа…
    Он тебя ещё и жизни учит.

    Ну, наставляет в чём-то, помогает тебе разрешить
    какие-то истории, проблемы и так далее.

    И мне кажется,
    что, в целом, такого человека

    стоит называть «учитель»,
    а не «психолог».

    Просто потому, что он
    чуть шире и больше.

    В плане того, что там.

    Но я, опять-таки, я не могу
    себя назвать ученицей.

    Это не в этом плане. То есть не типа:
    она — мой учитель, а я — её ученица.

    То есть я думаю, что, может быть,
    ей, я не знаю…

    Я её никогда не называю
    «мой учитель», понимаешь?

    Я говорю: Анна.

    — Она старше тебя?
    — Да.

    — Сильно?
    — Да.

    Как мама?

    Ну, в принципе, да.
    Почти тот возраст.

    Я попробую объяснить, почему я
    встревожился так по поводу учителя,

    при этом попробую замаскировать
    имена и некоторые детали,

    чтобы не сделать больно
    близким мне людям.

    У меня есть друг юности, с которым мы
    сейчас общаемся чуть реже, чем хотелось бы,

    и я оказался как-то на мероприятии
    у этого друга юности,

    важном классном семейном
    мероприятии.

    Я отлично провёл время.

    Но там был факт,
    который меня удивил.

    В момент ритуала с тостами

    одним из первых он предоставил
    слово человеку,

    которого представил как
    «мой духовный отец».

    Я удивился.

    Тем более, вышел толкать
    этот тост человек

    максимально не похожий на того,
    кого можно представить духовным отцом.

    Я подохерел.

    Когда пришла очередь моего тоста,

    мой приятель максимально
    пафосно меня представил,

    разумеется, подтрунивая надо мной,

    но для незнакомых людей это
    прозвучало, видимо, как сигнал.

    И когда я пошёл отлить
    минут через пять,

    первый, на кого я наткнулся,
    это был «духовный отец»,

    который стал спрашивать, типа:
    «Ну чё ты? Как ты? Кто ты? Чё ты? Кто ты?»

    Я попытался сказать: «А вы кто?

    «Я — неважно. Я, там,
    чё-то пытаюсь. ВЫ кто?»

    И он произнёс фразу: «Я — тот,
    кто может жизнь твою

    на самый верх поднять,
    а может — в землю затолкать».

    Я подумал: «О-о!

    «Это ничто иное, как поиск
    новой клиентуры».

    И какими бы талантами этот
    духовный отец ни обладал,

    но это максимально всрато

    и максимально не вызывает
    у меня доверия.

    Вот! Из-за этого моя
    встревоженность.

    И когда, общаясь с тобой, я услышал
    фразу «мой духовный учитель»,

    у меня просто как вот забрало
    опустилось в этот момент!

    Анна похожа чем-то
    на человека в свитере?

    Один в один.

    (Ира хохочет)

    Юр, шутка. Нет, конечно.

    То есть это другая история?

    Юр, да, другая абсолютно.

    — Я объяснил свою встревоженность?
    — Абсолютно объяснил.

    Мне не хочется выглядеть человеком,
    который вот…

    Я представляю себе тип людей, которые
    посмотрят это интервью и подумают:

    «Психолог? Она ходит к психологу?

    «Ку-ку? Ку-ку?»

    Нет! Я безумно уважаю
    эту работу.

    Я счастлив, что наше поколение
    наконец-то стало ходить к психологам.

    (музыкальная заставка)

    — (Дудь) Вы подруги с Машей Машковой?
    — Да, да, да.

    Как так вышло?

    Где-то снимались?

    Нет, мы не снимались.
    Мой бывший супруг Гриша,

    они с Машей прям были друзья
    и сейчас друзья.

    В общем, мы познакомились
    через Гришу.

    И как-то через время, не сразу,

    но, в принципе, это, наверно, с первого
    взгляда мы прониклись друг другом,

    но Маша поскольку
    периодически летала в Америку,

    она прилетает сюда,
    чтобы сниматься,

    мы редко виделись.

    И в какой-то момент, наверное,
    Маша прилетела в Москву…

    Может быть, даже уже был
    какой-то период в моей жизни,

    другой, в плане развода
    и так далее.

    Я помню, что в какой-то момент
    я даже жила у Маши.

    И мы так прям сплотились.

    Потому что я прям носила
    Машину одежду, ходила такая, типа…

    — Прям братишки?
    — Да, да. Мы с Машей прям сдружились.

    Это же прям ирония, да,
    судьбы, что дочь,

    возможно, самого преданного
    Путину артиста России,

    человека, который за что
    только ни топит —

    и за поправки к конституции —

    что его дочь живёт в Штатах?

    Ну, он же сам ездил в Штаты-то
    и жил в Штатах,

    и пробовал себя в Штатах.

    И просто так сложилось, что…

    Ну, сложилось так, как сложилось.

    Ну то есть, типа, дальше не пошло.

    Он вернулся.

    Слушай, знаешь, я тебе честно скажу:
    я считаю,

    что артисты просто не должны
    идти в политику.

    Никакие артисты не должны
    идти в политику.

    — Это моё вот прям мнение.
    — Почему?

    Знаешь, почему?
    Потому что артисты —

    очень — как сказать? —

    очень впечатлительные
    в первую очередь люди

    и люди, которые могут верить
    в предлагаемые обстоятельства

    и сыграть тебе любого человека.

    Артист — это тот человек,
    которому всегда нужен учитель,

    которому всегда нужен наставник,

    которому всегда нужен кто-то,
    кто его направляет.

    Это режиссёр.

    Начинается сначала
    с художественного руководителя.

    — Курса, допустим.
    — Педагога?

    Педагога или педагогов, на которых
    ты смотришь с открытым ртом,

    внимаешь всё,

    и очень редко кто из студентов
    вообще подвергает сомнению,

    именно сомнению,

    то, что говорит педагог.

    Слепо доверяют.

    Иногда ты разговариваешь
    с первокурсниками или второкурсниками,

    и ты прям понимаешь, что это прям
    — и я такой же была —
    вот просто птенцы.

    И ты понимаешь, что да, там вот
    конкретно ответственность тех людей,

    которые вкладывают
    какие-то знания.

    И кто тебе попался — иногда ты можешь в эту
    сторону и пойти в плане вообще мышления.

    Дальше человек выпускается.

    Он уже немножко подзомбирован

    темой, грубо говоря, наставника.

    Ну то есть он ищет
    этого наставника.

    Этим наставником становится либо
    художественный руководитель театра,

    либо главный режиссёр,
    либо кто-то из режиссёров.

    То есть тот, кто тебя ведёт,
    тот, кто тебя развивает.

    — Это не значит, что у тебя отбита голова…
    — Офигеть!

    …и мышление и ты сам не можешь
    принимать решения, — нет.

    Но при этом вот эта схема —
    она остаётся.

    То есть ты немножко, как бы,
    ведомый человек.

    А дальше в политике, в религии
    точно такая же схема:

    появляется кто-то, будь то проповедник
    или будь то кто-то из политических лидеров,

    который, грубо говоря, становится
    для тебя кем-то,

    за кем ты начинаешь идти,
    следовать, слушать, внимать.

    И более того — артисты
    так быстро переобуваются!

    (смеётся)

    — То есть к этому… Блин, я…
    — Вчера он был в Америке, а сегодня
    он в России. (смеётся)

    Слушай, я никогда не смотрел
    в таком ключе на это.

    Это же реально легко объясняет, почему
    артисты так часто меняют убеждения.

    Да, да.

    — (Ира) И поэтому когда…
    — И что это в целом обусловлено их…

    …естественным, природным
    воспитанием и взрослением.

    И причём, знаешь, как бы…
    Артисты — это же дети.

    Ну то есть только детская
    природа помогает артисту

    оставаться впечатлительным,
    эмоциональным.

    Ты, в принципе, на любого
    известного артиста посмотришь,

    и поговорив с ним, ты понимаешь, что там внутри
    такая, знаешь, очень ранимая природа ребёнка.

    Ну то есть впечатлительного,
    ранимого,

    близко принимающего к сердцу
    очень многие моменты.

    Мы с тобой разговаривали в машине
    про политику и артистов,

    и ты сказала: «Я считаю, что артист
    вообще не должен идти в политику».

    Но я полистал твой Инстаграм

    и долистал до весны 2019 года.

    И когда Зеленский стал президентом,
    ты написала очень трогательный пост.

    Про то, что ты веришь в этого
    человека и ты рада до слёз.

    — Но он ведь тоже артист.
    — Да.

    Но он артист, который уже
    перестал быть артистом.

    В этот момент.

    Ну то есть, грубо говоря…

    Так говорят про артистов,
    которые хотят стать режиссёрами.

    Типа, если ты встал
    лицом к сцене,

    то ты уже не должен становиться
    лицом к зрительному залу.

    То есть это…

    Это, на самом деле,
    очень редко бывает,

    когда человек как режиссёр может
    себя сохранить или развивать

    и остаться хорошим артистом.

    Такие примеры есть, но их не много.

    Вот. Чаще всего какая-то из сфер
    начинает страдать.

    Ну то есть туда уходит бо́льшая часть
    твоей энергии, твоего внимания.

    Каждый должен заниматься своим
    делом максимально честно

    и направлять туда всю свою
    энергию и все свои силы.

    Но люди же имеют свойство
    менять ремесло.

    Ну, меняют — тогда меняют
    полностью ремесло

    и переквалифицируются,

    и тогда уже ремесло — не то что
    не трогают, это не к этому, —

    но чаще всего их ремесло просто
    становится не очень классным.

    То есть ты вдруг видишь артиста,
    который становится менее интересным.

    (музыкальная заставка)

    Мы в Ярославской области

    и проезжали в том числе город
    Переславль-Залесский,

    который родина Александра Петрова.

    Там даже его отель есть.

    Проезжая это место,
    в некотором смысле святое,

    я не могу не спросить, кого ты
    считаешь лучшим актёром

    в России.

    — Прям одного, да?
    — Можно троечку.
    — Троечку.

    Троечка — это

    Александр Яценко,

    это Александр Паль…

    — …всё же Евгений Цыганов.
    — О-о!

    А что ты говорила
    про сексуальность Паля?

    Вот объясни мне как человеку, который
    не может под эту сексуальность попадать.

    Ну, потому что
    в среднестатистическом смысле…

    Не мне конечно,

    человеку, который выглядит, как будто его
    пережевали и выплюнули,

    об этом говорить, но…

    Ты что?! Подожди!
    Стоп! Стоп! Стоп.

    — Ты же сейчас шутишь?
    — Нет.

    То есть ты хочешь сказать, что ты
    не знаешь, что ты красавчик?

    Окей. Ладно.

    Ты про кокетство именно это говорила.
    «Какой красавчик!»

    — Ты знаешь мем про рабочую сторону?
    — Нет, подожди, стоп! Ты красивый!

    Блин, ты это много раз уже говорил.
    Это вообще какой-то бред, на самом деле.

    И если хочешь,
    у меня есть один человек,

    который прям настолько
    может поправлять тело,

    что у тебя поменяется даже…

    Он трактором мне голову переедет?

    Не, он конечно немножко хрустит,
    но при этом…

    — Даже скулы он меняет?
    — Да.
    — А-а.

    Не, мне это ни в коем
    случае не надо.

    У меня это, нерабочую сторону…

    Я готов вот так же выглядеть,
    как куриная задница…

    — И совершенно нормально.
    — Блин, ужас! Не, нельзя так.

    Не, ладно, парни могут так про себя
    говорить. Девочкам — нельзя!

    — А почему? Потому что девочки
    должны любить себя?
    — Конечно!

    Нет, но любить себя
    можно даже, ну,

    абсолютно резко и, на мой взгляд, реально
    оценивая собственную внешность.

    Как бы это не меняет. Даже с изъянами
    во внешности можно и нужно любить себя.

    Санёк — он не классический
    красавчик.

    Но ты говоришь, что он
    прям излучает секс, да?

    Да. Да. Потому что в нём очень
    много мужского — вот и всё.

    То есть, типа, это его…
    притягательность.

    Он привлекательный тем,
    что он не смазливый?

    Он обаятельный,
    у него природное обаяние,

    оно идёт, и харизма,
    она идёт впереди него, и…

    Ну, блин, у него очень такой взгляд,
    знаешь, такой, как сказать…

    Саша когда куда-то заходит,
    он сразу…

    Радар включает?

    Да! То есть он, знаешь…
    Он прям, ну, как бы, он…

    Типа: «Девчонки, расслабьтесь».

    Ну то есть в его поле ты действительно
    сразу себя чувствуешь,

    как бы, типа, что ты можешь
    расслабиться, что ты девочка.

    То есть это моментально у него…

    Ну это его самость такая —
    вот и всё.

    Это не деланное.
    Это НЕ деланное.

    — Наверное.
    — Шакал…

    Какой же ты, Сашка, шакал, а?

    — У тебя рост 184.
    — Да.

    Поправь, кстати, на Кинопоиске.
    Там 192 написано.

    Я честно тебе скажу: я впервые
    встречаю девушку-неспортсменку,

    у которой рост 184.

    Я слышал,

    и не раз причём,

    что у высоких девушек бывают

    переживания и комплексы
    из-за того, что они такие высокие.

    У тебя такое было?

    Да. Да. Было, и очень долго.

    На самом деле, это нельзя было назвать
    прям, типа, комплексом вот таким сильным,

    но в целом, я очень долго
    себя чувствовала неуютно.

    Ну то есть просто я всё
    время сутулилась,

    я всё время сгибалась и разговаривала
    вот так вот с людьми.

    Так уж произошло,
    что чаще всего в моей жизни

    я общалась с людьми,
    которые чуть ниже меня,

    и влюблялась в людей,
    которые ниже меня.

    Вот, поэтому я какое-то
    время всё время, ну, так,

    вообще стеснялась роста своего.

    Когда это ушло?

    Наверное, когда начала вообще

    поход к себе, к любви к себе,

    к какой-то, не знаю…

    Нет, наверно, это прям
    просто любовь к себе.

    Любовь к такой, какая я есть:

    высокая, красивая…

    Что в это есть моя, не то что изюминка,
    но мне классно.

    А это совпало с реализацией
    в профессии?

    Вот прям чисто именно с реализацией
    я не могу это связать.

    Ну когда у тебя попёрла карьера
    и ты поняла: «Блин!»

    Не, ну не так вот прям, знаешь,
    типа: «О, у меня попёрло!»

    Мне, как бы, и до этого,
    в целом, было неплохо.

    Просто, наверное, всё вместе.

    Это и реализация какая-то,

    и плюс ещё проработка
    психологическая.

    То есть когда я просто…

    — Ну, знаешь, что такое сутулость?
    — Да, конечно. Я сам сутулюсь.

    Нет, это чувство вины.
    На самом-то деле.

    Ну то есть психологически
    это считается,

    что человек всё время испытывает какое-то
    чувство вины перед кем-то или перед чем-то.

    И он ходит вот так вот.

    Когда ты перестаёшь винить себя
    в чём-то, ты расправляешься.

    — Я думал, это просто больная спина?
    — Неа.

    (Ира усмехается)

    Нет, Юрочка. Нет. (смеётся)

    Меня до сих пор часто
    принимают за гея.

    Ну, не принимают, а скорее,
    как бы, думают, что я гей.

    Как часто тебя подозревали,
    что ты лесби?

    Да меня, кажется, до сих пор.

    Я, знаешь, как бы, не могу сказать,
    что это открыто где-то происходит,

    так чтобы кто-то ко мне
    подкатывал — нет.

    Но в целом, в плане комментариев
    и так далее я понимаю, что,

    в принципе, меня это не удивляет.

    Если меня и так очень часто
    путают с мальчиком по жизни.

    И вообще я только в дороге, на самом деле,
    в последнее время надеваю что-то подобное,

    просто для удобства,

    а так я вообще сейчас, знаешь,
    максимально пытаюсь

    вылезать из всех этих
    костюмов мальчиков…

    А у вас, что, в юбочке…
    всё остальное?

    — Слушай, ну ну прям в юбочке, но…
    — В платьице?

    Тем не менее, если джинсы,
    то с талией.

    Если верх, то может быть,
    обтягивающий.

    То есть просто потому, что я понимаю,
    что я сама заколебалась

    от какого-то такого
    пацанского образа.

    Потому что особенно
    когда я подстриглась…

    Ну то есть… Уже просто
    невыносимо заходить в туалет,

    и каждый раз женщины
    либо шарахаются,

    либо выходят, либо заходят
    и выходят,

    потому что думают, что они
    не в тот туалет попали.

    Да, он нас пропускал…

    Так что да, меня… Многие думают,
    что я лесбиянка.

    Прикольно про туалет — что…
    (смеётся) что чуваки…

    Это прикольно
    до поры до времени,

    а когда это происходит
    очень часто…

    И даже иногда тебя путают
    с мальчиком женщины,

    у которых точно такая же
    короткая стрижка.

    Они заходят в джинсах,
    в какой-нибудь толстовке,

    и тем не менее,
    всё равно тебя путают.

    У меня даже недавно был
    в торговом центре…

    Девушки вдвоём начали
    обсуждать меня вслух.

    Ну то есть, типа, просто:
    «Ой, а я думала, это мужской!»
    «Я тоже думала!»

    Тебя это когда-нибудь напрягало?

    Нет. Нет, нет. Никогда.

    Ну то есть, типа…
    Чё может напрячь?

    Нет, ну то, что… У тебя никогда
    не было вот этого девичьего страха:

    «Ой, у меня такой образ —
    а как же я мужика-то найду?

    «Сужаю себе конкурентное поле».

    Я намеренно сейчас говорю
    настолько тупым подходом.

    Слушай, я вообще по поводу
    этого не волнуюсь,

    поскольку, во-первых,
    у меня есть парень,

    а во-вторых, я вообще кокетка.

    А-а!

    То есть я, на самом-то деле…
    Я люблю эту энергию,

    потому что она прикольная,

    но я всегда это делаю дистанцированно —

    ну то есть я понимаю,
    что я не перехожу грань,

    но при этом, я никогда не чувствую
    себя не девочкой в компании парней.

    Раньше у меня такое было.
    Сейчас у меня такого нет.

    (музыкальная заставка)

    Ты в детстве мечтала быть
    милиционером.

    Ну…

    — Какой-то период?
    — Был… момент.

    Не прям мечтала, а вот, как бы,
    одна из… историй.

    Ты помнишь возраст?

    — Сколько мне было?
    — Да.

    — Лет восемь.
    — Восемь.

    Мне почему-то показалось, что это
    желание могло появиться после того,

    что у тебя случилось в 11 лет.

    Неа.

    — Это не связано?
    — Нет, вообще не связано.

    Я смотрел твой монолог
    на канале «вМесте».

    И вообще канал «вМесте» — это отличный
    канал, друзья. Мы ссылку прикрепим внизу.

    Просто сходите и посмотрите то,
    что эти люди снимают

    и как там знаменитости рассказывают
    о себе — это очень круто.

    Ира рассказала на этом канале
    про то, как в 11 лет,

    ты уже жила в Подмосковье,

    ты шла вдоль леса,
    рядом с лесом, домой,

    и ты наткнулась на чувака,
    которых вы называли дрочунами, да?

    — Это взрослый мужик?
    — Ага.

    — Он остановил тебя?
    — Да.

    — И начал дрочить?
    — Да.

    Ты рассказала, насколько для
    тебя это была травма большая.

    И ты никому не рассказала.

    Да.

    Почему ты не рассказала бате?

    Ты знаешь, это просто…

    Человеку, который, как я понимаю,
    просто мог бы его найти

    и либо открутить голову,

    либо сдать его ментам.

    А это такая психология.

    Психология того человека, с которым
    что-то подобное произошло.

    Это уже прям доказанная схема.

    То есть это люди, которые потом
    не рассказывают об этом.

    Они очень…

    То есть там столько
    начинается каких-то загонов,

    особенно в подростковом возрасте,

    ну, вплоть до того, что, типа:

    «Я виновата». «Мне стыдно».
    «Мне стыдно про это рассказать».

    Ты СЕБЯ чувствуешь виноватой —
    вот в чём штука.

    То есть ЭТО проблема.

    И я знаю, в моём
    окружении есть девчонки,

    с которыми произошло
    тоже насилие,

    в детстве,

    то есть кому-то даже было меньше,
    чем мне, даже в девять лет,

    и они смогли

    об этом рассказать только
    уже потом, когда выросли.

    Потому что невозможно об этом
    рассказать, когда ты маленький,

    просто потому что это страшно.

    Ты винишь себя.

    Но — почему я и рассказала
    эту историю —

    о том, что отношения ребёнка и родителей
    должны быть максимально доверительными.

    Ну то есть типа… В таком случае,
    как мне кажется,

    опять-таки, ребёнок МОЖЕТ
    что-то рассказать,

    если ребёнок не боится.

    Ещё раз. Не дай бог,
    чтобы это было актуально,

    но допустим, по какому-то
    менее важному поводу —

    как мне построить отношения
    с дочерью и с сыном,

    чтобы они МОГЛИ
    о таком рассказать?

    Ну, из самого простого —

    это действительно
    про это поговорить.

    Сказать, что если, не дай бог,

    кто-то к тебе что-то, чего-то,
    прикоснётся или ты почувствуешь,

    что это что-то происходит
    неправильное по отношению к тебе,

    ты должна это пресечь,

    не позволить,
    чтобы это произошло,

    и самое главное — рассказать,

    если это действительно
    произойдёт вдруг.

    Потому что мир — он такой.

    Есть разные люди.

    И в этом мире, к сожалению
    или к счастью, всё может произойти.

    Поэтому если вдруг с тобой
    будет что-то подобное,

    пожалуйста, расскажи сразу.

    Но в целом, понимай,
    что такое может произойти,

    поэтому одна не ходи и то, то, то —
    в общем, много всего.

    То есть это разговор
    напрямую по поводу.

    То есть не запугивать ребёнка,
    но в целом сказать ему,

    что мир не такой
    доброжелательный иногда.

    Ещё совершенно жуткая история про то,
    как ты ходила к гинекологу в 14 лет.

    Ну как такое возможно?

    И такое происходит..!

    — Студенты вошли, когда ты там была.
    — Да, была на осмотре.

    — И просто, не спрашивая твоего разрешения,
    пригласили к осмотру студентов.
    — Да.

    — Хотя ты и так чувствовала себя так, как чувствуют
    большинство девочек в этом возрасте у гинеколога.
    — Да, да, да.

    Ну фак! Как?!

    Я тоже не понимаю — как?

    И знаешь? Я тебе скажу, что такое
    даже происходит со взрослыми людьми.

    У моей подруги была
    почти такая же история,

    когда ей делали осмотр,

    а потом оказалось, что она
    входит чуть ли не в лекторий

    неожиданно для себя.

    И её настолько, как бы, знаешь…

    В такие моменты тебя просто
    парализует от шока происходящего

    и от того, что все ведут себя,
    как будто бы это нормально.

    И ты тогда в этой ситуации…

    Я не знаю — может быть,
    это даже какой-то синдром есть.

    Ты в этой ситуации тоже, типа…

    Это же врач.

    Понимаешь, врачи —
    это особые люди.

    Ну то есть им доверяют свою жизнь,
    полностью. Ну то есть, типа…

    Когда ты находишься в лечебном заведении,
    особенно если тебе предстоит операция,

    ну то есть ты полностью
    доверяешь врачам,

    то есть ты…

    У тебя нет вопросов о том,
    что он что-то может сделать не так

    или неправильно.

    Вот. Просто это…
    клиника при институте.

    Я не хочу говорить сейчас,
    что это за институт.

    Ну, чтобы сейчас…

    Короче! Это произошло, и просто знайте,
    что это неправильно,

    и если с вами такое происходит,
    обязательно просто пресекайте это

    и говорит: «Стоп! А ну-ка… блядь,
    закрыли двери и вышли отсюда!»

    Вот.

    С той стороны. (смеётся)

    История, которая в лесу случилась, — она сильно
    твоё отношение к мужикам поменяла?

    Очень!

    ПОТОМ я это осознала.

    Но в целом, уже на тот
    момент конечно да.

    Конечно. Я боялась вообще
    взаимоотношений.

    Я не хотела ни с кем контактировать в плане
    любовных взаимоотношений очень долго.

    И да, когда дело шло
    в сторону уже секса,

    то я просто прям: «А-а! Не-не!
    Какой секс? Всё, до свиданья!

    «Ты грязный. Ты плохой.

    «Ты хочешь чего-то
    плохого от меня».

    Вот такое вот отношение.

    Ну, потому что со мной
    произошла вот такая история.

    То есть для меня уже, как бы…

    Увидеть это ещё раз — ну то есть…

    Просто… (звуки отвращения)
    Нет, нет.

    — Как же случился первый раз?
    — По любви и по абсолютному доверию.

    Ну, типа, ты встретила принца
    и растаяла, смогла довериться?

    Ну… Да. Не сразу, конечно,
    да, не сразу.

    Но это так и произошло.

    Абсолютное доверие.
    Но трясло меня адски.

    Просто даже раздеться.

    Но я думаю, что это со многими
    девочками происходит.

    У тебя есть понимание, почему в России
    девчонки терпят насилие пацанов?

    Иногда бывает обратное насилие.

    Меня часто поправляют
    об этом в Инстаграме.

    Да, есть мужики, которых тоже
    бьют женщины, это чистая правда,

    но их всё-таки меньше,
    чем наоборот.

    И это тоже плохо.

    Знаешь, мне кажется, что есть у нас
    такой ментальный чип

    под названием
    «стерпится, слюбится».

    Он касается и взаимоотношений…

    Это какая-то такая прививка, на самом-то
    деле, где-то там в подкорке,

    ну то есть вообще терпеть —
    терпеть всё что угодно.

    Нравится, не нравится?
    …спи, моя красавица.

    То есть, типа…

    У нас…

    Ну, нас воспитывали так. Ну то есть
    очень часто воспитывают так,

    что, типа: «Мало ли что ты хочешь!»

    «Мало ли что тебе нравится,
    не нравится!»

    «Надо делать!
    Надо. Надо. Надо».

    Как бы, не так много привито
    вообще что-то по любви.

    Ну то есть, типа, когда с тобой разговаривают
    и говорят: хочешь это делать?

    То есть твоё — это там, где ты
    чувствуешь желание и любовь,

    и тебе хочется там находиться.

    Некоторым это просто неудобно.

    То есть даже вплоть до того,
    чтобы, там, поменять школу.

    Ну блин, какой геморрой!
    Нам надо сейчас искать школу!

    А то, что там педагоги, которые полностью отбивают
    тебе желание учиться и у твоего ребёнка?

    Поверить в эту историю
    гораздо сложнее.

    — Легче назвать ребёнка просто, знаешь, типа…
    — Трудным?

    Трудный, либо ленивый,
    либо «ты всё придумываешь»,
    и так далее.

    Вот.

    Может быть, где-то так и происходит,

    но иногда происходит
    и по-другому, и…

    И вот это вот забивание на себя,
    забивание на ТВОИ чувства по отношению,

    ну, как бы, родителей
    по отношению к детям,

    и воспитывает то, что ты с возрастом
    начинаешь забивать на СВОИ чувства

    и забивать на то,
    что тебе что-то не нравится

    или ты в какой-то ужасной ситуации.

    Плюс, у нас очень много
    деструктивных семей.

    У нас таких семей, которые, знаешь, типа,
    счастливы, общаются, разговаривают,

    не кричат, не выясняют отношения
    с помощью криков и ссор

    или, не дай бог, драк,

    а просто проясняют ситуацию…

    Ну то есть, типа, те люди,
    которые уже владеют

    причинно-следственной связью
    и психологией и изучают это.

    В большей степени люди этим
    не интересуются, не изучают,

    кажется, что это какая-то фигня.

    «Вот мы раньше жили вот так вот,
    и всё нормально».

    Да нет, ребят. НЕ нормально.

    И это даёт свои плоды.

    И даёт плоды именно в том, что вы
    терпели такое отношение к себе

    и ваши дети потом привлекают
    подобное отношение к себе

    и терпят точно так же.

    И потом все удивляются:
    «Как это так она терпела?» — или:
    «Как это так он терпел?»

    Да всё потому. Потому что просто
    впитали это в этой среде.

    К сожалению.

    (музыкальная заставка)

    (крики и пение птиц, лёгкий шум ветра)

    (Иван) Такой набор стандартный, короче,
    керамиста современного в России:

    обычно испанская глина,

    немецкая печка и японский
    гончарный круг.

    — (Ира) А у тебя японский?
    — Русский.

    И глина русская.

    Вы знаете, я до сих пор
    иногда стесняюсь сказать,

    что я, на самом деле,
    беру русскую глину.

    Самую простую, в общем.

    И меня она очень устраивает.

    Я очень её люблю, серьёзно.

    Я бы тебе предложил сделать
    что-нибудь большое.

    — И не круглое.
    — Ага.

    — Как тебе такой вариант?
    — Давай, давай, давай!

    (шлепок)

    (шлепок)

    (серия резких режущих звуков)

    (Дудь) Как ты к этому пришёл?

    (Иван) Я оказался в мастерской
    в связи с тем,

    что мне нужно было заказать
    керамику когда-то.

    Когда-то я всерьёз занимался
    китайской чайной церемонией,

    планировал поехать на чемпионат чайных мастеров
    — он тогда один из первых проходил.

    Мне просто нужна была керамика.

    И я оказался в гончарной мастерской
    в Вологде у своего будущего учителя,

    Владимира Васильевича Холщагина.

    Первый день мы провели
    за обсуждением.

    Насколько я помню, через какое-то
    время я появился у него снова.

    Так как какие-то нюансы были
    не совсем ясны из моих объяснений,

    он попросил меня что-то там…
    где-то помять, где-то что-то.

    Потом чуть-чуть я посидел поковырял
    эти предметы, которые он сделал.

    Как-то чуть-чуть попытался
    их обрабатывать.

    Ну и потом я оттуда ушёл.
    Даже заказ свой не забрал, по-моему.

    Сильно жизнь поменялась
    на какой-то период времени.

    Через год вернулся,

    попросил взять меня в ученики.

    Он сказал, что, в принципе,
    можно попробовать.

    Я спросил: «Сколько стоит?»

    Он сказал: «Если серьёзно,
    то бесплатно.

    «А если побаловаться, то за деньги».

    Ну и действительно фраза засела
    у меня, я думаю, на всю жизнь.

    Штука в том, что как-то
    сложно сосредоточиться.

    А в любом случае, мне кажется, основной
    инструмент любого развития — это же внимание.

    (Ира) Внимание, да.

    (Иван) Чем более ты сосредоточен, тем больше
    ты получаешь наслаждения от этого процесса.

    Но мне кажется, что они
    в обе стороны работают.

    Наслаждение — оно возникает естественно,
    но оно же и порождает это внимание.

    Мы с тобой вот начнём красить — и ты увидишь,
    что все оттенки тебе видны достаточно явно.

    Где-то они вдруг начнут исчезать,

    и проявятся они только через
    ещё несколько этапов.

    Пройдёт сушка, всё высохнет.

    Все оттенки буквально нивелируются,
    все переходы.

    Практически ничего не видно.

    И потом, когда ты уже
    обжигаешь второй раз,

    покрываешь глазурью предмет…

    (Ира) И проявляется..?

    (Иван) Он как стекло — глазурь:

    проявляет все нюансы,
    оттенки, мелочи какие-то.

    Это увлекательная история —

    когда это для тебя остаётся всё равно чудом
    на последнем этапе каждый раз.

    (Ира смеётся)

    (Иван) Когда перестаёт таким
    становиться — это ужасно.

    — Что, типа, когда ты точно знаешь,
    что получится?
    — Да, да, да.

    — (Дудь) Ты родился и вырос здесь?
    — Да.

    — И никогда не пробовал уехать?
    — Пробовал.

    — Не получилось?
    — Не захотелось.

    Я чуть-чуть пожил там-сям —
    нет, очень хотелось вернуться.

    Ну, как я говорил уже.

    Чем тебе нравится?

    Меня устраивает этот ритм. Ты чувствуешь —
    здесь гораздо медленнее всё происходит.

    — Да.
    — То есть здесь можно быть медленным —
    и это не выглядит диким.

    (многоголосый гомон птиц)

    В итоге сделала…
    Ну, можно сказать, это…

    салатница для греческого салата.

    (смеётся)

    Но необычная!

    — (Дудь) Глубоко-
    — Глубоконеобычная! (смеётся)

    Слушай, вот знаешь…

    Ехала за одним, получила другое.

    То есть это такой инсайт крутой про…

    По-моему, мы говорили про реализацию

    и про моё отношение сейчас… к этим морковкам,
    которые вокруг тебя в плане…

    Типа: надо сделать это; надо сделать это;
    надо стать этим, этим, этим.

    Мы вот в этой гонке вообще перестаём жить,
    перестаём видеть, перестаём себя слышать,

    и нам всё время кажется, что мы,

    не добившись чего-то того,
    что мы себе поставили,

    а возможно, это просто, там, знаешь,
    доказать кому-то — много-много всего…

    Вот в этой погоне за реализацией

    мы относимся к себе
    как к полуфабрикату.

    То есть как будто бы, типа, «я ещё недо-».

    «Я вот стану тем, кем должен,
    потому что…

    «Когда у меня будет это, это, это,

    «я сделаю то-то, то-то, то-то…»

    И так будет до бесконечности.

    Ну то есть, типа…

    Потому что основная история — это то,

    что ты это делаешь из-за
    умозаключений,

    а не из-за того, что ты это
    любишь и просто хочешь.

    Тебе не важен обратный результат.

    Ну то есть, типа, просто
    ты это делаешь.

    Результат придёт в любом случае.

    И с глиной вообще произошло такое просто,
    знаешь, в какой-то момент откровение,

    потому что я увидела вот то, о чём
    я сейчас говорила, конкретно в глине.

    То есть вот белый пакет.

    Вот мы его вскрываем.

    Вот там лежат три брикета.

    Для кого-то реализация
    своего таланта

    и вообще того, что он делает, —

    это сделать три брикета из глины

    и упаковать сначала… вот в…

    — В мешок.
    — В мешок, да.

    И это даже эстетически будет для него
    как-то правильно, гармонично и красиво.

    И это однозначно… готовый продукт.

    — Знаешь, такой, типа…
    — Да.
    — Конечный.

    А для нас он просто… Мы его просто
    вскрываем, открываем…

    Возможно, тот человек
    так к этому не относится,

    но это, как бы, по факту становится,
    ну, вот, типа, моей реализацией.

    Вот сама по себе глина —
    она ценна?

    Или она ценна только тогда,
    когда я из неё чё-то слепила?

    И это такая же самоценность
    по отношению к себе

    и к людям вокруг.

    Ну то есть, типа, мы ценим
    друг друга за что-то

    или просто потому, что ты есть?

    И становится ли эта глина действительно
    чем-то важным или более важным,

    потому что Я из неё вылепила
    и сделала вот так вот, вот так вот?

    Она та же самая глина,
    просто она поменяла форму…

    из-за коллабы со мной.

    — «Коллабы»!
    — Да.

    Но для меня это было каким-то вот таким
    откровением по поводу того, что…

    …самоценность вообще всего вокруг.

    Ну то есть, типа, и себя,
    и людей вокруг, и вещей.

    Ну то есть что всё абсолютно…
    уже есть.

    Оно уже всё состоялось.

    Ты родился — и всё уже есть.

    (музыкальная заставка)

    Блиц! Я спрашиваю коротко —
    ты отвечаешь необязательно коротко.

    — Бондарчук или Серебренников?
    — Серебренников.

    Гудков или Лапенко?

    — И Гудков, и Лапенко!
    — Ах..!

    (дважды чмокает губами)

    Три качества, которые тебя
    бесят в людях?

    Невнимательность…

    Всё.

    Прозвище, которое у тебя
    было в детстве.

    Ирка-дырка,

    Горба… Горбачиха,

    Горбатая доска,

    Гроб, Бабомужик.

    — Гроб?
    — Гроб.

    Почему Гроб?

    — Ну потому что Горбачёва. Не знаю почему.
    — А-а, логично.

    Любимый алкогольный напиток?

    Вино.

    — Красное?
    — Красное.

    Три человека с самым крутым
    чувством юмора в России?

    Гудков. Лапенко.

    И…

    Назар? Назир? Как его?

    Нет, не Назир. Стендап-комик.

    — Нурлан?
    — Нурлан!

    — Нурлан Са…
    — Чё вы все так любите Нурлана?!

    Он красавчик.

    (Ира хохочет)

    Ненавижу тебя!

    Сколько тебе будет в 2036?

    Так, сейчас 20-й?

    Э-э… плюс… В каком?

    В 2036 году.

    36-м. Плюс 16. Мне сейчас 31.

    Сорок… семь лет.

    — И финальное…
    — (хлопает себе) Браво!

    И финальное. В чём сила?

    (Дудь кладёт телефон на стол)

    Мне кажется, во внимании. Вот.

    Во внимании. То есть… там,
    где твоё внимание,

    там появляется сила,

    и она может быть разной.

    Просто потому, что ты можешь
    в эту сторону пойти,

    в другую сторону пойти
    вниманием своим.

    Но там, куда ты направляешь
    внимание,

    там всегда начинает
    появляться сила.

    И эта сила может быть разрушающей
    для тебя или, наоборот, созидающей.

    (музыкальная заставка)

    Конкурс! Что ты приготовила для нас?

    Шарлотку! (смеётся)

    (Дудь прыскает)

    Ира кормила нас шарлоткой.
    Это, типа, шутка.

    Пацаны, вы бы почувствовали
    эту шарлотку!

    А йогурт, который по этой шарлотке
    просто вот так вот разлёгся!

    — Но ты отказался сейчас!
    — (оператор) Растёкся.

    Он разлёгся именно,
    а не растёкся!

    Он был густой такой! Ты просто
    ложку всаживал туда и…

    Ох, пацаны! Сейчас просто уже
    начало одиннадцатого.

    И сейчас никакая шарлотка
    невозможна,

    но это просто лучшее из яблок,
    что я ел за последнее время.

    У Серёги уже просто взрывы
    в желудке сейчас происходят,

    поэтому простите
    за звуковые помехи!

    Что ты приготовила как приз?

    Как приз я приготовила
    вот эту вот вазу…

    — …которую сделал как раз Иван.
    — О-о!

    И которую я купила у него когда-то,
    когда первый раз приехала в Вологду,

    в один из самых красивых, кстати,
    городов, в которых я была.

    Вот. И вот эта вот ваза, которую
    я очень люблю, реально.

    То есть мне с ней расставаться
    на самом деле немножко так…

    — Но я понимаю, что, ну, ничего…
    — Ничего?

    — Будут ещё…
    — Будут ещё вазы!
    — Сама сделаю!

    — И это не вологодский стиль?
    У неё же свой стиль?
    — Да, да.

    — (Дудь) Японский. Это скорее японская
    керамика получается.
    — Да.

    Условия конкурса!

    Ты в одном из интервью говорила,
    что твоя мечта — это музыка.

    Давайте придумаем название для
    музыкальной банды Иры Горбачёвой.

    Всё-таки хотелось бы, чтобы группой
    «Агонь» ты не ограничивалась.

    Понятно, что чуваки классно танцуют,
    они яркие,

    но к…

    Скажем так, к глубине
    резкости есть вопросы.

    Своя банда появляется у Иры Горбачёвой —
    как она должна называться?

    Предложите название,
    и если ещё вы вдруг объясните,

    ну, если вдруг надо будет объяснять,

    хотя для хорошего названия,
    удачного, не надо будет объяснять,

    то будет вообще классно.

    Всё это — в прикреплённый
    комментарий.

    Друзья, мы научились
    наконец-то делать так,

    чтобы в комментарии
    оставалось место.

    Просто когда набирается
    500 комментариев,

    мы там делаем некий финт.

    Всё учитывается.

    Будем следить за тем, чтобы
    к прикреплённому комментарию

    можно было эти оставлять
    комментарии.

    Ир, спасибо тебе большое за эти
    пару отличных, интересных дней!

    Да. Вообще! Было классно!

    (финальная музыкальная заставка)